Фуэте для олигарха - стр. 43
– Я пока умею совсем немного, но очень хочу научиться многому.
– Чему же, милая, вы хотите научиться? – обратилась к ней самая пожилая из женщин.
Ева сложила ручки на груди, делая из них крышу домика.
– Я хочу танцевать все партии в балете, какие только есть. Хочу научиться самым сложным элементам и готова ради этого пожертвовать всем.
– Чем же интересно в первую очередь ты готова пожертвовать ради танца? – раздался громкий голос Оболенской.
– Своей жизнью, – не задумываясь, тихо ответила Ева.
Женщины тихо рассмеялись.
– Прелестный ребёнок. Вы просто очаровательны, милая барышня, – снова обратилась к ней Бунина. – Прошу вас коллеги… – она жестом руки показала женщинам в сторону девочки. – Я думаю нужно посмотреть физические данные и возможности ребёнка.
Две женщины согласно кивнули, поднялись на ноги, и подошли к малышке. Попеременно заставляли её отводить ручки в стороны и поднимать ножки, вытягивая носок, склонять голову и прогибаться назад, вставать на цыпочки и делать сразу по несколько оборотов вокруг своей оси.
– Ну что, каков ваш вердикт? – Бунина внимательно посмотрела на женщин.
– Конечно, ребёнок ещё будет развиваться, но на сегодняшний день прелестная гибкость у девочки и главное выворотность ног потрясающая. Ведь, как известно это крайне важно в нашей профессии, – ответила самая старшая из преподавателей.
Ева, внимательно слушая разговор взрослых, нервно сжимала пальчики на руках.
Томашевский видел, как слегка подрагивали её губы, и сильное волнение буквально отражалось на её лице.
– Ну что, Стефания Павловна, берёте? – Бунина с вызовом во взгляде посмотрела на Оболенскую.
Стефания поднялась на ноги и подошла к девочке. Внимательно посмотрев на неё, она медленно направилась к подоконнику, на котором стоял музыкальный центр.
– Я сейчас включу тебе музыку. И ты должна будешь мне с помощью танца изобразить всё, что ты почувствуешь во время прослушивания этой музыки. Поняла меня? – обратилась она к девочке.
Ева молча кивнула и вышла в центр зала.
Томашевский затаив дыхание, смотрел на племянницу.
Её хрупкий силуэт в нежно-голубом балетном купальнике с полупрозрачной юбочкой был таким нежным и трогательным. Когда заиграла грустная скрипичная мелодия, она словно замерла на месте, закрыла глаза и лишь спустя мгновение, развела руки в стороны и, взмахнув ими, грациозно подняла их над головой.
Приподнявшись на цыпочки, она сделала несколько лёгких шагов и, закружившись на месте, отчаянно вскидывая руки к потолку, словно боролась с кем-то, цепляясь за невидимую спасительную нить в воздухе. Снова кружилась на месте, и изящно опускаясь на пол, словно теряла на мгновение сознание, и тут же снова поднимая руки вверх, пыталась вознестись в небо. Но её движения с каждой минутой становились всё слабее, и она, обречённо опустив руки вниз, и вскинув голову в последний раз, обвела грустным взглядом помещение вокруг себя и, закрыв глаза, тяжело опустилась на пол.