Fuck'ты - стр. 5

Алек накрыл меня с головой одеялом, обнял и добавил:

– И кто ж ты такая?

Каждое утро случайно произведенные на свет люди ходят, перебирая ногами скупой от серости асфальт, думают и размышляют, и я одна из них.

Каждое мгновение властвует случай: ломаются машины, парализуя движения автострад, встают поезда в туннелях, садятся батарейки на телефоне, разрывая коннект, небрежностью и кошками провоцируются аварии, люди встречают на улице старых друзей или знакомятся, – это и есть обычный ход жизни, но каждая такая случайность меняет нас.

Каждый день что-то всемогущее, неощутимое и непонятное дарует нам выбор, и мы умудряемся вместо одного правильного выбрать сотни неправильных…

Это и есть случайность. Опыт.

Я случайный человек. И…

– Мне девятнадцать лет. Мне уже целых девятнадцать лет, – проговорила я, глядя на часы, которые своими деревянными стрелками подбирались все ближе к нулевой точке отсчета. А я так и не сделала ничего путного. Счеты с жизнью – по нулям. Хожу и вру сама себе, что клевая. Вдруг пришло сознание какой-то необратимости происходящего, что уже не черновик пишу. Да жизнь вообще не сочинение. Морщины. Ищу морщины – пытаюсь узреть первое приближение старости, которая окутает дряблостью и глухотой.

И где же этот восьмой день недели?

Я стояла в ванной своей сестры Карины. Смотрела на свое отражение, в глаза, щупала грудь третьего размера, не уменьшилась ли, поправляла сережки, прислоняла ладонь к впалому от отсутствия сна животу, пересчитывала родинки.

На самом деле Карина мне не сестра, это моя кровь. Нам было двенадцать – мы порезали проспиртованным ножом руки – и соприкоснулись ранами, она перетекла в меня – я в нее. Мы всегда и везде были вместе. Жили девятнадцать лет в соседних домах на 3-й Фрунзенской, учились в одной школе, спали с одними и теми же хмурными мальчишками с неплохой эрекцией, даже работали вместе. Да еще и братья лучшие друзья. Ну, чем не семейная идиллия? Которая, как и все прекрасное, разрушилась в июле 2003 года, тогда ее увезли в «Клинику Маршака». И там за закрытыми дверями, под прикрытием охраны и кундолини-йоги правили мозги. Коррекция угла зрения.

Я поступила в ГИТР, она – в «наркотик анонимус», где по первым календарным выдавали брелоки «месяц чистоты и душевного покоя». Ее двенадцать брелоков я размышляла над тем, как круг событий мог замкнуться в этой плоскости и где же те самые три точки, через которые можно провести странный ровный пласт несостыковок, причем только один. Я видела Карину обдолбанной пару раз в жизни, мы вместе курили дурь; она даже не пробовала кокаин. Это я, распутная девка, вдыхала пары белого порошка в ее отсутствие, таблетки по особым мероприятиям. Иголок в нас не было, кроме заноз от старых, не крашенных после зимы лавок.