Фронтовые разведчики. «Я ходил за линию фронта» - стр. 54
Так вот, под конец войны по его приказу полк перешел к ночным действиям. Допустим, брали небольшой городок Науместис. Населения в нем, может, тысяч 10–20, но все-таки город. Обороняла его немецкая танковая часть. Он нам приказал ночью заползти в тыл к немцам и поднять панику. Короткая артподготовка (вот тут нам досталось, когда «катюша» начала стрелять. Попйдали в колеи от танковых гусениц и все выползли живые), и полк броском атакует с фронта. Взяли город, потеряв всего около сотни человек. Захватили шестнадцать танков!
Когда погиб Лысенко, Вольф Виленский принял полк. Он продолжил дело Лысенко.
Клайпеду тоже брали ночью. С моря город атаковал дивизион торпедных катеров, а мы с суши в 4 утра. Взяли город практически без потерь. Матросы с катеров сначала относились к нам с презрением – вшивота, а потом мы с ними подружились. У нас был обмен: мы им – трофеи, а они нам из Ленинграда «горючее» и хорошую закуску.
– Говорят, что 249-й полк считался чисто еврейским?
– Еврейским был первый батальон Виленского. Он хитрый был. Всех смелых, шустрых евреев подбирал. И у него в батальоне было примерно 70 % евреев и 30 % русских и литовцев. Роты у него возглавляли евреи. Я помню командира 9-й роты капитана Гроссмана. В полку его рота была самая боевая. Все особые задания, прорывы и переправы поручали только ей. Виленский старался, видимо, чтобы Гроссману дали Героя, но не получилось. Хотя Гроссман имел четыре ордена.
Не обходилось и без стычек. Как-то раз мы ходили в разведку через Гроссмана. Сказали, что мы уползаем, не спать, потому что будем возвращаться под утро. Говорит: «Идите, не бойтесь». Когда возвращались, по нам открыли огонь… Хорошо, что никого не зацепило. Мы ему сказали, что в следующий раз за такое просто убьем. Потом он уже сам ждал в окопах, пока мы придем.
Второй раз Виленский приказал мне провести разведку боем. Говорит: «Гроссман легко ранен, ты поведешь роту».
Что такое разведка боем? Пехота атакует, а мы под шумок хватаем «языка» и отходим. Мы это дело не любили. Потому что разведка боем всегда с потерями и среди пехотинцев, и среди нас. Поэтому я сказал, что людей Гроссмана я не поведу. Почему я должен нести ответственность за них? Гроссман на меня: «Я тебя расстреляю!» – «Ты не сделаешь этого. А если меня расстреляешь, через полчаса тебя не будет. Давай по-хорошему будем договариваться».
Вообще, евреи воевали нормально: к немцам никто не бегал, в плен им попадать тоже нельзя. Конечно, они головастые, хитрые, берегли себя и старались беречь солдат. Но все самые опасные поручения все равно давались русским. Не то чтобы берегли евреев, нет, не из-за этого. Русские смелее были. Эти были поумнее, а русские посмелее. Меньше за жизнь держались.