Фронтовая любовь - стр. 5
Другие, напротив, вступают на телестезю, рассчитывая на свое женское начало. Они не обязательно внешне эффектны, но зато умело и расчётливо обаятельны. Таких особ телевизионный мир влечёт не столько престижностью, зачастую мнимой, сколько возможностью покрасоваться на экране. А не получилось попасть непосредственно в «ящик» – не беда. Всегда остается шанс оказаться в центре мужского внимания по другую, рядовому зрителю невидимую сторону телевизионного Зазеркалья. Ведь хоть и много женщин работает на телевидении, но мужиков – еще больше. И среди них встречаются весьма завидные экземпляры. Как то: брутальные операторы, циничные репортеры, манерные журналисты, модные ведущие, интеллектуальные редакторы, гламурные менеджеры, состоятельные продюсеры… Каравай-каравай, кого хочешь выбирай.
Еще есть на телике, и их немало, и те представительницы прекрасного пола, что попали сюда волей случая. Вроде как особо не рвались и не стремились, но так получилось. Свою работу они воспринимают именно как работу, а не как акт ежедневного творческого горения или самолюбования. Такие женщины – самые настоящие рабочие лошадки: ответственны, неамбициозны, почти чужды интриганства и капризов. Трудятся они на совесть, но исключительно более-менее стабильной зарплаты ради. А потому удовлетворения от своего труда не испытывают. И если подвернется шанс сменить род деятельности, покинут телевидение без всякого сожаления…
Но вот персонально Элеонора Сергеевна Розова проходила по типу смешанному. Таким, как она, теледамам жаждалось и славы, и женского счастья одновременно. Но «жаждать» еще не означает «состояться» – лишь единицам удается совместить несовместимое. И госпожа Розова как раз была такой вот экзотической единицей. С одной стороны – головокружительный карьерный рост: от теледевчушки на побегушках до заместителя гендиректора федерального канала. С другой – любящий муж, двое детей, трехэтажная квартира в центре Москвы, загородный дом в Подмосковье и уютная вилла в Швейцарских Альпах. Да, кстати, «а кто у нас муж?» Ну, если судить не по гамбургскому, а по банковскому счету – однозначно, волшебник…
– …Ты, если хочешь, кури. У меня в кабинете всё ещё можно, – великодушно предложил сидящий за столом-аэродромом Генеральный. Он же – Кул.
Несмотря на полусумрачное освещение Генеральный был в тёмных очках, а прислоненная к вешалке у двери белая трость красноречиво поясняла, что очки – не понты, а печальная жизненная необходимость.
– Если только с вами, Александр Михайлович, за компанию?
– А я, Эля, уже и сигарету почти не вижу. Не поверишь, оказывается, когда не видишь, как она тлеет, как пепел на кончике собирается, – и курить-то не шибко хочется. Такая вот… позитивная сторона слепоты.