Фронтовая любовь - стр. 1

Серия «Бандитский Петербург»

© Андрей Константинов, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Помните анекдот: в Париже внучка подходит к бабушке и спрашивает: «Бабуля, что такое любовь?» Бабушка – типичная такая, породистая парижанка отвечает ей: «Любовь, деточка, – это то, что придумали русские, чтобы не платить денег».

В этом анекдоте зафиксирована наша особая национальная гордость: мол-де, одни только мы и умеем любить по-настоящему. Якобы это все от широты русской души. Которая, если уж полюбит, то обязательно: дым, гром, прах и пепел; не за что-то, не вопреки, а просто так. Лично я не разделяю подобного представления и считаю, что любить «по-настоящему» умеют все народы. Ну, почти не разделяю…

В предлагаемой читателям истории мне захотелось рассказать об одной из, скажем так, разновидностей любви. Называется она «любовь фронтовая». В отличие от рядового обывателя, слыхом о ней не слыхавшего, фронтовая любовь известна почти каждому опытному журналисту, побывавшему в горячих точках либо работавшему в связанных с риском командировках. Вот только журналисты не очень любят распространяться на эту тему, потому что даже сам такой рассказ считается дурной приметой: помянешь нечистого, он и объявится. Так что истории о фронтовой любви чаще всего передаются шепотком, на ушко. И с обязательным сплевыванием через плечо в финале.

Фронтовая любовь – явление интернациональное, но внутрикорпоративное. Это вспышка страсти не по отношению к местным парням и девчонкам, а любовь, завязывающаяся у коллег по цеху. Между людьми, которые оказались в сложных условиях и прекрасно отдают себе отчет в том, что каждую минуту ситуация может измениться до совсем плохой. Вплоть до увечья или гибели. На фоне зашкаливающего адреналина, общего напряжения атмосферы и, одновременно, профессионального азарта, людей порой буквально швыряет друг к другу. Тогда-то и начинается фронтовая любовь, помогающая этим двоим «согреться». Причем накрыть может кого угодно. Даже людей из разных стран, говорящих на разных языках и стоящих на разных идеологических позициях.

Однажды мне довелось увидеть, как такая любовь заварилась между нашим телевизионщиком и журналисткой-немкой. Она почему-то не говорила по-английски, а наш парень английским как раз владел, но совершенно не знал немецкого. Отправляясь на свидание, он попросил нас подкинуть ему какие-то немецкие слова и фразочки. И мы, глумясь, снабдили его важными любовными репликами, навроде: «хальт», «нихт шиссен»», «аусвайс», «ферфлюхте партизанен»… Самое интересное, что и с таким филологическим багажом у парня все получилось. Мы же окрестили его барышню «Гансом», так и не узнав, как немку звали на самом деле…

Фронтовая любовь – любовь обреченная. Она никогда и ни во что не развивается. Но само чувство в момент наивысшего развития столь остро и пряно, что многие, его испытавшие, подсаживаются на фронтовую любовь как на наркотик. Порой это становится одной из причин, по которым человек снова возвращается к работе в горячих точках. В тайной надежде еще раз встретить Её. И даже не знаешь – жалеть ли несчастных за то, что фронтовая любовь обожгла, чуть не сожгла их. Или, наоборот, завидовать. За их недолгие дни настоящего, невероятного счастья.

Андрей Константинов

P. S: Поскольку рассказываемая история разворачивается в декорациях наших дней, считаю необходимым заранее оговорить, что любые совпадения с имевшими место реальными событиями случайны, а расхождения, напротив, закономерны. Сходство главных героев с кем-либо из людей, ныне живущих, также является случайным, а эпизодически появляющиеся в повествовании «исторические» персонажи носят собственные «исторические» имена.