Фрида - стр. 43

– Так что мне, продать дом, рассчитать слуг и переехать в пещеру? – сухо поинтересовался Эрнест. – Ты будешь целыми днями высекать огонь кремнем, а я – гоняться за дикими кабанами. Или мне следует поклоняться твоему святилищу? – Он насмешливо хохотнул. – Если Германия занята такими важными делами, мы можем не бояться кайзера.

– Почему ты никогда не принимаешь меня всерьез?

– Я думал, там только и говорят о планах кайзера. В газетах каждый день появляются бряцающие оружием заголовки. Очевидно, немецкое вторжение неизбежно. Хотя жителей Мюнхена это, видимо, не беспокоит.

– Знаешь, Эрнест, в Мюнхене я курила. Там все курят. Мюнхенские врачи утверждают, что табак полезен для женского здоровья. Я хотела бы курить и здесь.

В уголках глаз закипали сердитые слезы, и Фрида сжала в кулаке салфетку, решив не сдаваться. Ни за что не заплачу! Пусть только попробует запретить. Я буду бороться!

– Поскольку я курю трубку, с моей стороны было бы невежливо не позволять тебе время от времени выкурить сигарету.

Эрнест помолчал, и линия его подбородка смягчилась.

– На мой взгляд, настоящей леди не подобает курить, но, если это полезно для твоего здоровья, как я могу возражать? Только, будь добра, не на публике. И в каменной пещере, где нам вскоре предстоит поселиться, тоже не надо.

Эрнест встал и чмокнул ее в щеку. Когда дверь за ним закрылась, Фрида закусила губу и бросила салфетку на пол. Почему он всегда над ней смеется и не хочет обсуждать серьезные вопросы? Или она недостаточно ясно и красноречиво излагает свои мысли, дает волю чувствам? И почему он хочет обсуждать только войну и газеты, когда мир гудит новыми теориями о том, как жить? Его реакция, резкая и насмешливая, предполагала, что он считает новые идеи оскорбительными. Может, он просто испугался? Неужели в этом дело?