Франкенштейн в Багдаде - стр. 23
– Ладно… Сейчас соберусь.
– Давай быстро! Как говорится, не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня. О’кей?
На выходе из гостиницы он столкнулся с Абу Анмаром, стоящим посреди кучи битого стекла и почему-то хлопающим в ладоши. Проходя по центральной улице квартала, Махмуд завернул в кофейню Азиза аль-Мысри наскоро выпить чашку чая. С собой он уже прихватил все необходимое – в черной кожаной сумке, перекинутой через плечо и хлопающей его по спине при ходьбе, лежали фотоаппарат, диктофон, блокнот и ручки…
Наконец на площади ат-Таяран перед ним воочию предстали последствия утреннего теракта. Место совсем опустело, словно вымерло. Котлован был не более чем два метра в диаметре, но обуглившиеся прилавки и тележки по периметру говорили о чудовищной разрушительной силе взрыва и о том, что жертв должно было быть множество.
Махмуд остановился в центре площади и, почувствовав, что настал момент записать свои впечатления, сделал глубокий вдох. Он достал диктофон, поднес его к губам и нажал на кнопку:
– Будь ты проклят, Хазем Аббуд! Вечное проклятье тебе!
Свободный художник-фотограф Хазем Аббуд должен был, по идее, жить на втором этаже гостиницы «аль-Уруба» в номере вместе с Махмудом. Но заглядывал он туда редко, в исключительных случаях, когда нуждался в тихой гавани для отдыха или убежище, если что-то случалось. Абу Анмар считал Хазема другом и не относился к нему как к клиенту, наоборот, был даже благодарен, что тот привел нового постояльца именно в его гостиницу. Махмуд стал третьим или четвертым проживающим в ней. А в лучшие времена заполняемость доходила до семидесяти человек!
Вчера к вечеру Хазему захотелось праздника. Хотя повода что-либо отмечать не предвиделось, он потащил своего приунывшего товарища в одно из заведений на Пятой улице квартала аль-Батавин. Махмуду все это пришлось не по душе, но он уступил под напором Хазема. Друзья выпили несколько банок холодного пива, и к ним присоединились две светлокожие девушки, несмотря на прохладную погоду одетые по-летнему. Они налегали на пиво еще часа два. Каждый раз, когда сидевшая рядом девушка задевала его, подняв бокал или потянувшись к закуске, у Махмуда учащался пульс так, что, казалось, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Он никогда не участвовал в подобных застольях и не сидел, так близко придвинувшись к женщине. А Хазем все подливал ему, время от времени приговаривая:
– Если тебя что-то не устраивает, можешь идти хоть сейчас.
Но уходить Махмуд уже не собирался. Он пил, пока девушки сами не встали из-за стола и не потянули его за руку за собой. Совершенно пьяного, они отвели его в спальню на втором этаже. Через полчаса одна из них вышла из комнаты и, смеясь, вернулась обратно к столу. Вторая задержалась еще на целый час.