Французский роман - стр. 22

Мой старший брат родился год спустя. Я же не придумал ничего умнее, как прийти в этот мир в 1965-м – немного рановато, и куда я только торопился? Детьми мы были желанными, но все равно появились как-то неожиданно. Чересчур быстро, один за другим, никто этого не планировал, и пришлось спешно перестраиваться. Отец настоял, чтобы старшего сына назвали в честь деда Шарлем, а меня мать нарекла Фредериком – по имени героя «Воспитания чувств», настоящего неудачника. Вскоре родители разошлись. Вы замечали, что все сказки всегда заканчиваются в день свадьбы? Я тоже дважды женился, и каждый раз в решающий момент, когда надо произнести: «Да», меня неизменно охватывал страх – неприятное предчувствие, что все хорошее уже позади.

Эвелина и Мари-Соль Бегбедер, старшие сестры моего отца, рассказали мне об одном эпизоде, имевшем место на вилле «Наварра» во время последней войны. Эта история не только позволяет мне похвастать заслугами моих деда и бабки по отцовской линии, но и доказывает, что нарушать законы иногда необходимо. Закон не всегда прав, особенно во Франции. Например, по закону правительства Пьера Лаваля, действовавшему в 1940 году, По находился в свободной зоне, тогда как в Париже для определенной категории жителей ношение желтой звезды являлось обязательным. Пьер де Шатенье, как я уже упоминал, сожалел, что слишком поздно вступил в Сопротивление, – но все-таки он в него вступил. А теперь о городе По: его население увеличилось впятеро за счет притока евреев, преследуемых французской полицией в их собственной стране. Так вот, еще в июне 1940-го друзья по христианским кругам тайно предложили Шарлю и Грейс Бегбедерам спрятать у себя богатую еврейскую семью, вынужденную бежать из Парижа, бросив все свое добро. В столовой за большим обеденным столом состоялась жаркая дискуссия, и я дорого дал бы, чтобы ее послушать…

Шарль. Не должны ли мы как прежние сторонники «Аксьон франсез» отказать евреям в приюте? Я разговаривал с Моррасом[26] в Сен-Реми-де-Прованс. Он настолько оглох, что мне пришлось при всех кричать ему в ухо, что мы против немцев. И что он мне ответил? «Ах да! Ваша жена – англичанка, вам многое прощается!»

Грейс. Прежде всего мы католики, а архиепископ Тулузский во всеуслышание заявил, что «евреи – это мужчины, евреи – это женщины, они часть рода человеческого и наши братья». Христианин не имеет права об этом забывать.

Шарль. Darling, ты же понимаешь: эти люди привлекут к нам внимание полиции и немцев. Или мне следует тебе напомнить, что твоя родина не очень-то поддерживает бошей? Если они прознают, что мы прячем евреев, нам грозит депортация. Ты действительно готова подвергнуть опасности наших детей ради спасения неких Ламберов, – даже от их кретинского имени за сто метров несет фальшивкой! – с которыми мы даже незнакомы?