Французский роман - стр. 23

Я сползла с верхней полки, сразу прихватив и рюкзак, в который предварительно сунула «Лолиту». Похоже, мне теперь долго придётся жить с этой «подругой». Заскочив в уборную, я наспех умылась, слегка намочила волосы, растрёпанные, словно всю ночь я участвовала в боях подушками. Уже в купе я расчесалась, периодически задевая расчёской свои лопатки, чтобы не толкнуть локтем вытаскивающих чемоданы спутниц. Они уже всё обсудили, подружились и, быть может, даже договорились вместе попить кофе где-нибудь на открытой террасе. А я как была, так и осталась одна. Зато у меня в телефоне был записан адрес фиктивно моей квартиры. В Париже. Я улыбнулась. Это был не единственный козырь. Я была франкоговорящей. А для любого француза это ценнее, чем владеть картиной из Лувра.

Я вышла из поезда. Показалось, что кто-то выкрутил ручку солнечного света на максимум, всё было почти белым. Меня всегда сопровождало это ощущение, когда я ступала на парижскую мостовую.

Как только я вынырнула из потока пассажиров, покидающих поезд, я растворилась в самом прекрасном языке планеты. Он звучал, нет – пел со всех сторон. И только надпись «Старбакс», словно транслирующая запах кофе за несколько метров, заставила меня скривиться. Я поняла, что скоро заражусь французским снобизмом. И тут же меня поглотило чувство свободы. Я могла думать абсолютно всё, что хотела. Не потому, что в России надо мной довлели какие-то общественные запреты, а потому, что я привыкла, что за меня думали мама и Мишель. Зачем нарочно выбирать идти через джунгли? Я плыла по течению реки, берега которой всегда были чётко очерчены для меня.

Подойдя к справочному бюро, я ещё раз прочитала свой новый адрес. Улица Бон, дом 8, Париж. Бон Пари. Я улыбнулась, почувствовав во рту вкус конфет «Бон Пари», которыми мы «сластили» все большие перемены в школе. На восьмое марта мальчишки дарили нам по пачке таких конфет, а мы, девочки, позже менялись ими, чтобы раздобыть конфеты с любимым вкусом. Я больше всего любила апельсиновые. Правда, получить их было не так уж просто, чаще всего попадались клубничные. «Избранные» получали по две пачки, потому что по традиции, девочки, которые поздравляли одноклассников отдельными подарками, а не купленными оптом на всю мужскую половину класса, на женский праздник в ответ получали дополнительную порцию конфет. Наверное, мальчишкам просто не хватало фантазии купить что-то, что бы отличалось от общих подарков. Так глупо!

На восьмое марта в шестом классе Петя Калинин подарил мне кружку с цветочками, хотя я ничего ему не дарила ни на 23 февраля, ни в какой-либо другой день. Он «поймал» меня на лестнице, когда весь класс уже разбежался по домам после не менее традиционного чаепития, а я, как дежурная, помогала классной руководительнице расставлять стулья. Петя возник из ниоткуда, неловко дёрнул меня за рукав и, не глядя на меня, сунул мне в руки коробку, перевязанную красной ленточкой. «Это тебе. Пока!» – едва слышно сказал он и почти сбежал по лестнице. Я даже спасибо не успела сказать, а точнее, сказала, но он уже не слышал.