Фрактал. Осколки - стр. 26
Стас ловко отбил горлышко у первой бутылки «Солнцедара» и, широко открыв рот и не соприкасаясь с ней губами, медленно и со знанием дела влил всё содержимое бормотухи в себя. Толпа замерла. Он ещё посидел минут пять, видимо собираясь с духом, или ждал действия напитка. На кону стояло практически полмашины. Тогда мы не знали иномарок. Да и «Жигули» оставались для большинства жителей великой страны СССР несбывшейся мечтой.
Стас осторожно приоткрыл крышку глубокой кастрюли, он знал, что крыса может оттуда выпрыгнуть. Из посудины показалась жуткая оскалившаяся ужасная морда зверька. Она запищала и одновременно жутко зашипела. Стас ловко схватил её левой рукой в строительной перчатке чуть пониже головы, как будто делал это ежедневно. Он смотрел на неё невидящими глазами, и мы практически все были уверены, что он этого никогда не сможет сделать.
Всё остальное произошло молниеносно: он зажал голову крысы между стенкой кастрюли и крышкой, со всего маху ударил правой рукой по крышке посудины. Раздался мерзкий хруст. Из раздробленной головы и пасти мерзкого грызуна брызнула тёмно-коричневая кровь и окропила его лицо. Недолго думая, Стас впился зубами в волосатый тёмно-серый хребет грызуна и рванул шкуру, срывая её с тушки. После нескольких попыток это ему удалось. Пот градом катил с него, грязные волосы прилипли к лицу, и в остекленевших округлившихся глазах его стоял ужас. Он запустил свои заскорузлые пальцы с грязными длинными ногтями в тушку, вырвал кишки и бросил на землю.
Многих стоящих вокруг стало тошнить, некоторых рвало, а кому-то из девочек стало дурно. Вокруг уже стоял гвалт, крики и оханье. Картина была, как из фильма ужасов. Тем временем почти озверевший Стас уже кромсал зубами мясо крысы, отрывая его от костей. Через пять минут всё было кончено. На пыльной земле лежал обглоданный скелет ужасного грызуна с раздробленной головой, его шкура, хвост и потроха. Рот «Пули», его лицо были в крови и слизи.
Он вскочил на ноги, отбежал за угол нашего барака, и его вырвало. Он отбил горлышко второй бутылки бормотухи, влил содержимое в себя, вытер руку о штаны и, засунув её глубоко себе в глотку, вызвал повторную рвоту. После этого медленно пошёл, качаясь, к жестяным рукомойникам, висящим на гвоздях, где мы обычно умывались. Долго мыл с хозяйственным мылом руки и лицо.
Вечером у него поднялась температура. Его знобило и трясло. Жутко болел живот. Директор сельсовета, где мы квартировали, дал машину, и в сопровождении местного врача Стаса отвезли за 80 км в городскую больницу.