Фрагменты случайных встреч (сборник) - стр. 11
Леры нигде не видно, окно закрыто, шторы задёрнуты. Почему она ушла? Слишком быстро… непривычно быстро… Голова пухнет, стены отдаляются. Девицы за ближним столиком громко визжат, потом смеются, будто квохчут. Их ярко-накрашенные губы кривятся и растягиваются. Омерзительное зрелище. Они совсем не такие, как Лера. Совсем не такие, как я. Мы с ней – принцессы, а принцессы мало говорят, много улыбаются и часто моргают. А ещё всё делают красиво, даже плачут.
Я отворачиваюсь от гадких девиц и прячу телефон в карман. Ко мне приближается Виталик – большой и важный, со стопкой буклетов в толстых руках.
– Ты ещё здесь? – удивляется он. – Отлично, разложи вот это на стенде в приёмной.
Виталик кидает стопку мне. Едва успеваю её поймать. Она тяжелая и тянет вниз. В приёмной оказывается пусто, светло и чисто. Стоит подойти к стенду, как снова звонит мама. Принимать вызов не хочется. Я знаю, что она никогда, никогда не будет разговаривать со мной нормально, сколько бы времени не прошло. Успокаиваюсь, вдыхаю глубже. Перекладываю буклеты в одну руку, второй беру телефон и произношу по словам:
– Хватит. Меня. Контролировать.
– Что с тобой? – строго интересуется мама.
– Я вернусь, как освобожусь.
– Ты принимала сегодня свои лекарства?
– Перестань постоянно меня об этом спрашивать!
– Детка, не сердись. Чем ты сейчас занимаешься?
– А ты как думаешь? Режу себя на мелкие кусочки! Крошу в винегрет! Что же ещё?
– Думаю, ты слишком много пережила, – говорит она совершенно беспристрастно. – Давай съездим отдохнуть? Куда-нибудь на море…
– Прекрати со мной так разговаривать! Я не сумасшедшая!
Сбрасываю вызов и пытаюсь устоять на ногах. Тщетно. Кулер в углу булькает, потолок пузырится, рисунок на обоях рябит. Буклеты шлёпаются на пол, комкают тишину в бумажные шарики и заполняют приёмную противным шелестом. В глазах прыгает пятно – огромное, плотное, невнятного грязного оттенка. Телефон ревёт, пожирая пространство истошными воплями. Я с силой вжимаю красную кнопку и держу до тех пор, пока телефон не гаснет, а палец не начинает ныть. Цветастые пятна перестают мельтешить, и я чётко вижу перед собой страницы с красивыми картинками. Рекламные лозунги усеяны прозрачными каплями, маленькими и выпуклыми. Я смотрю на них и понимаю, что сижу на коленях и плачу. Глянцевая бумага – это хорошо. На ней ничего не расплывается, ни слёзы, ни вода, ни кровь…
Сзади цокают каблуки, уверенно и знакомо. Я оборачиваюсь и вздрагиваю. Неужели…
Так и есть – она. Будто живая. Почти настоящая. Рядом со мной. Близко, предельно близко. Можно протянуть руку и дотронуться…