Фрагменты - стр. 58

– Что произошло?

– Конец света, – просто ответил Афа. Он сглотнул, его лицо покраснело от натуги, когда он попытался говорить, не делая перерыва на вдох: – Партиалы, Война, восстание, вирус – все!

Кира кивнула, ее пальцы дрожали от возбуждения:

– А кому вы собираетесь рассказать?

Светящееся гордостью лицо Афы погасло, руки бессильно упали вдоль тела.

– Никому. Я – последний человек, оставшийся в живых.

– Нет, не последний! – твердо заявила Кира. – На Лонг-Айленде живет большая коммуна – там почти тридцать шесть тысяч выживших, а кто знает, сколько еще на других материках. Должно быть еще больше. И потом – а как же я?

– Ты – партиал.

Это обвинение снова заставило ее почувствовать себя неловко, особенно учитывая то, что она не могла с чистой совестью отрицать его. Девушка попробовала направить Афу на ложный след:

– С чего вы взяли, что я партиал?

– Люди на Манхэттен не ходят.

– Но вы же здесь.

– Я был здесь и раньше, это другой случай.

Кира сжала зубы от досады: снова это доказательство по кругу.

– Почему же вы тогда пустили меня к себе? – спросила она. – Если партиалы такие плохие, почему вы доверяете мне?

– Партиалы не плохие.

– Но… – Кира нахмурилась, раздраженная этими простыми сухими ответами, ни на что не отвечавшими. – Вы прячетесь, маниакально скрываетесь, взрываете свои радиостанции, стоит только кому-то подойти к ним. Рядом с вами большие сообщества на востоке и на севере, но вы не хотите стать членом ни одного из них. Если партиалы не плохие, к чему жить отдельно ото всех?

Внезапно Кира осознала, что тот же вопрос можно задать и ей. Она жила в одиночку уже несколько месяцев, избегая и партиалов, и людей.

«Не избегая их, – подумала она. – Спасая. Спасая и тех, и других». Но мысль все равно саднила.

Афа выскреб последние кусочки фруктов из банки:

– Я здесь, потому что люблю тишину.

– Вы любите тишину! – засмеялась Кира, больше от беспомощности, чем от веселья, и встала с пола, потягиваясь и массируя лицо. – Не пойму я вас, Афа: вы собираете сведения, которыми хотите и не хотите поделиться с остальными; вы живете в огромной радиобашне и при этом не желаете разговаривать с людьми. Кстати, зачем вам радио? Для сбора данных? Вы просто хотите все узнать?

– Да.

– А вам не приходило в голову, что кому-то, возможно, ваши сведения окажутся чрезвычайно полезными?

Афа встал и вздохнул:

– Я пойду спать.

– Подождите! – взмолилась Кира, пристыженная его очевидным расстройством. Она спорила с блестящим специалистом, чуть не крича на него, но теперь перед ней снова был большой ребенок, нескладный и наивный. – Извините, Афа! Простите, я просто разнервничалась. – Девушка потянулась к его руке, но в последнее мгновение заколебалась, встретившись с ним взглядом. Они еще ни разу не касались друг друга – Афа застенчиво выдерживал дистанцию, – и ее вдруг пронзило осознание, что она не прикасалась ни к кому – ни к единой живой душе – уже много недель. Афа, если она правильно понимала, не дотрагивался ни до кого многие годы. Тонкая рука девушки зависла над могучей дланью гиганта, и Кира увидела в его глазах ту же смесь страха и желания, которую испытывала сама. Она решилась, накрыла его костяшки ладонью, а он вздрогнул, но не убрал руки. Кира чувствовала его выпирающие суставы, мягкую плоть, сухую пергаментную кожу, теплое дрожание пульса, ощутила слезинку в углу глаза и моргнула, смахивая ее.