Фотограф - стр. 3
Иногда, решив, что идеальная композиция найдена, он быстро оставлял лежащее тело и настолько быстро, насколько позволяла ему его несчастная нога, подскакивал к своему аппарату, закрепленному теперь на штативе. Он смотрел на выстроенный им кадр через видоискатель, после чего, с досады ругнувшись, так же поспешно возвращался к предмету изображения, чтобы поправить какую-нибудь вдруг показавшуюся ему неточной деталь.
– Ты можешь со мной говорить, слышишь, – сказал он ворчливым тоном, видя, как она покорно соглашается со всем, что он делает, не смея раскрыть рта. Тогда ты, может быть, будешь смотреться более естественно, – добавил он сквозь зубы. – Задавай мне вопросы. Смелей, не бойся. Я уверен, тебе ведь хочется узнать, как я потерял ногу.
Уже несколько минут он пребывал в полном отчаянии из-за отсутствия осмысленного выражения в ее взгляде и сейчас ломал себе голову, подыскивая тему, которая смогла бы заполнить эту ужасающую пустоту. Ему показалось, что в тот момент, когда он сказал ей о своем ранении, в ее зрачке зажегся огонек.
– У вас была опасная профессия? – спросила она.
Во взгляде появился какой-то новый свет. Она схватила наживку. И он попытался развить тему.
– Довольно опасная. Я был, как и сейчас, моя красавица, фотографом, но только работал в другом месте.
– На войне?
– Соображаешь. От тебя ничего не утаишь…
Теперь она заинтересовалась до такой степени, что забыла о том, что находится под прицелом объектива, – цель, которой он как раз всегда пытался достичь в подобных случаях.
– …На войне, именно так. Я участвовал даже в нескольких войнах, если хочешь знать. Вот это, – он указал на ногу, – это память о моей последней войне, об алжирской… Вот наконец тот взгляд, которого мне хочется от тебя добиться. Продолжай со мной разговаривать. Попробуй думать, слышишь, думать, я тебя умоляю. Твоя физиономия начинает становиться почти человеческой.
Он вскочил, допрыгал до аппарата и стал долго и тщательно его наводить, манипулируя кнопками.
– Вас ранило? Пуля попала?
– Несколько пуль, крошка, то, что называют очередью, если использовать технические термины. Алжирцы поджидали нас у места приземления.
– Вы были на самолете?
– Не открывай рот так, будто зеваешь… Не совсем на самолете – на парашюте… Хорошо! Совсем неплохо. Говори еще.
Он сделал первый снимок. Взвел механизм затвора и опять направил на нее видоискатель; теперь его внимание сконцентрировалось на изгибе ее губы, казавшейся полной обещаний.
– Там было много алжирцев?
– Нет. Мы приземлились в разрушенной деревушке. Почти бесполезный подвиг. Там оставались всего три типа. Остальные убежали.