Фосс - стр. 49
Лора Тревельян замечталась. В темно-зеленом жакете она выглядела бледной. На лбу, возле корней волос блестела испарина. В компании более взыскательной на ее стыд бы обратили внимание. Поэтому она ухватилась за приглашение миссис Прингл с радостью и стала помогать мисс Эбби, гувернантке, собирать вилки, очищать тарелки, заворачивать остатки еды. Таким образом ей удавалось не смотреть на немца, даже если перед глазами у нее стояли мужественные губы и жилистые запястья с темными волосками. Двигаясь еще проворнее, вероятно, она смогла бы уничтожить и эти впечатления. Так Лора и сделала в порыве трудолюбия. Немец стал ей просто отвратителен.
Дорога домой выдалась еще более тягостной, потому что теперь в переполненную карету добавился дядюшка. Он так и сыпал шутками, ведь Фосса можно было уже не стыдиться. В кругу семьи мистер Боннер в открытую восхищался целью, ради которой его купил, поэтому выражал чувства бурно. Он хлопнул протеже по колену, тем самым заявляя на него свои права и облегчая для иностранца понимание.
Фосс хмыкнул и отвернулся к окну. Все устали друг от друга, за исключением мистера Боннера – людям тучным свойственна и душевная широта.
Добравшись до поворота на Поттс-Пойнт, Фосс устремился к выходу и объявил:
– Я сойду здесь, если не возражаете.
– Нет-нет, Фосс! – заспорил мистер Боннер, в порыве энтузиазма едва не передушив присутствующих. – Езжайте с нами до дома! Потом Джим вас отвезет.
К сожалению, его щедрое предложение прозвучало как приказ.
– Это лишнее, – отрезал Фосс, сражаясь со злосчастной дверцей.
Створка явно была против него. Фосс ломал ногти.
Миссис Боннер издала странный звук, выражая душевное смятение.
– Если вы остановите карету, я сойду здесь! – повторил сквозь зубы Фосс, не чая выбраться.
И тогда мистер Боннер криком, а может быть даже ругательствами, привлек внимание Джима Прентиса на козлах и, когда экипаж остановился, потянулся и одним пальцем открыл дверку, преграждавшую немцу путь к свободе.
Пойманный ворон вырвался на волю. Сердитый и помятый немец ликовал, и лучи закатного солнца увеличивали большую часть вещей обыденных до поистине героических масштабов. Если бы не его гордыня, поняла Лора, немец был бы смешон. Как ни ужасно, именно гордыня его и спасала. Глаза Фосса сверкали в вечернем свете.
– Благодарю вас за приятный Ausflug, – начал он, расстроенно хлопнул в ладоши и поправился: – За приятный день, мистер Боннер.
Фосс все еще не был свободен. Вокруг него вились чужие слова.
Тетушка Эмми, конечно же, расчувствовалась и сложила губы в подобающую случаю гримасу. Дядюшка, искренне считавший, что иностранцы понимают, лишь когда им кричат, недовольно бормотал себе под нос, выражая свое мнение о некоем типе.