Форс-мажор (сборник) - стр. 55
– Если есть, давайте, – махнул я рукой.
– Ну, хорошо…
На секунду из темноты выскользнула рука незнакомца, сделавшая кому-то знак. Рука как рука, ничего особенного. Ногти не накрашены, колец и перстней нет.
Сзади послышалась какая-то возня.
– Не оборачивайтесь, – предупредил таинственный хозяин.
Я безразлично дернул плечом – мол, не очень-то и хотелось.
К моему стулу слева придвинули широкий табурет, выкрашенный белой масляной краской. На табурет поставили граненый стакан, на две трети наполненный прозрачной жидкостью. Рядом – блюдечко с голубой каемочкой. На блюдечке – нарезанный кружками соленый огурец, пять зубчиков маринованного чеснока и три кусочка селедки. На краю – маленькая двузубая вилочка для фруктов.
– Прошу вас, – вновь выскользнувшая из темноты рука сделала приглашающий жест.
Я взял в руку стакан.
– Компанию не составите?
– Простите, не могу, Петр Леонидович. Здоровье не позволяет.
– Ну, тогда за ваше здоровье!
Я сделал глоток. Ничего, вполне приличная водка. Сделал еще глоток. Поставил недопитый стакан на табурет. Наколол на вилку кусочек селедки и отправил его в рот. Селедка оказалась не в моем вкусе – пересоленная и с душком.
Выпив, я почувствовал себя чуть бодрее. Ничего хорошего от этой встречи я, понятное дело, не ждал. Хотя, с другой стороны, если бы меня хотели убить, так зачем тогда водкой поить? Или же это такой особо изощренный способ глумления?..
А, черт с ними!
Я звонко хлопнул в ладоши.
Звук хлопка укатился куда-то вдаль и исчез, как будто у помещения, в котором мы находились, не было ни стен, ни потолка. Только пол – я на всякий случай глянул под ноги, – да, пол имелся. Серая растворная стяжка.
Поскольку хозяин не подавал никаких признаков жизни, я еще раз хлопнул в ладоши.
– Ну, так о чем мы?
Носок левой ноги таинственного незнакомца едва заметно качнулся.
– Видите ли, Петр Леонидович, вопрос, который мы хотим с вами обсудить, настолько деликатный… Что я даже не знаю, с чего начать.
– Может быть, для начала представитесь? – предложил я.
– Имя мое ничего вам не скажет.
– Но я должен вас как-то называть.
– Называйте меня Ахавом.
– Ахав, значит, – насмешливо кивнул я. Тоже мне, знатоки классики! – Я прежде знавал человека, который просил называть его Исмаилом. Он плохо кончил.
– Я постараюсь не повторять его ошибок, – ответил Ахав.
– Так вы его знали?
– Слышал о нем.
– И что же о нем говорят?
– О ком?
– Об Исмаиле.
– О нем уже не говорят. Его забыли.
– Но прежде…
– Очень прошу вас, Петр Леонидович, не употребляйте в своей речи слов, значения которых не понимаете.
– О чем вы? – удивился я.