Форс мажор - стр. 57

Внезапно вспомнив про второго, Батя краем глаза покосился на чернявенького. Тот сидел в глубоком кресле и равнодушно наблюдал из комнаты. И это очень не понравилось Бате.

– Чего творишь – я не сопротивляюсь! – проскрипело снизу.

– Спокойно.

– Это ты успокойся. Мне надо собрать вещи.

– Я тебе обещаю, что разрешу привезти вещи. А курево сам тебе куплю.

– Хорошо, хорошо…

Оба, кряхтя, встали. Мокрые рубашки и штаны прилипали к телу.

А в дверь продолжали долбить – теперь уже ногами. Оценив бесперспективность, Серпухов убежал на исходный рубеж, подставил ящики с помойки и попытался залезть в открытое окно кухни. Ящик под ним подломился, и Леха тут же разодрал до крови голень. Тогда он отчаянно заорал:

– Вика, сука, открывай конуру!!

Та, наконец очнувшись, испугалась сама и теперь дрожащими пальцами пыталась провернуть истрепанный французский замок. Его, разумеется, заело. Естественно, из-за двери этому не верили и добавляли к серпуховским воплям:

– Вика, дверь к ебеням разнесем. Потом пыхтеть будешь, чинивши!

Батя прижимал Дорофеева к двери грамотными уговорами. Тот, уже не пытаясь бежать, порылся в спортивной сумке, вытащил пачку денег и протянул Вике, вопросительно глянув на Батю. Он кивком разрешил, держа в фокусе руки Дорофеева и спокойного такого парня в комнате.

– Матери отдай, – потребовал Батя.

– Вика сдала? – прошептал Дорофеев.

– Вика здесь ни при чем. Просто матери больше пригодятся, – так же тихо ответил Батя.

Дорофеев отдал деньги Вике. Это потом мужчины жалеют, а поначалу все «Викам». Батя, продолжая фиксировать взглядом руки, с первого раза открыл дверь сам, и всех троих чуть не снесли сыщики.

– …Ша, народ, похоже, со всеми договорились, – на правах старшего закончил разруливать Серпухов. – Забираем Дорофеева и… – он вчитался в документы второго, – гражданина Дортюка.

Конец ознакомительного фрагмента.