Форрест Гамп - стр. 6
Банду, что за мной гналась, как ветром с дула, а тренер Феллерс аж в лице изменился и велел мне срочно идти переодеваца. Прошло не много времени, заходит он в раздевалку, сует мне лист бумаги с тремя схеммами розыгрышей и говорит выучить их на зубок.
А на тренеровке разбил нас на две команды, построил в две шеренги – и вдруг квотербек бросает мне мяч, чтобы я, значит, бежал за правый конец линии к воротам. Другие за мной погнались, – ну, тут уж я припустил, и меня только тогда сбили с ног, когда семь человек навалилось или восемь даже. Тренер Феллерс, довольный как слон, аж запрыгал, завопил, стал каждого по спине хлопать. У нас и раньше забеги устраивались, чтобы все показали, на что способны, но когда за мной погоня, я еще больше ускоряюсь. Каждый дурак так делает, правда же?
Короче, популярность моя после того случая очень выросла, и парни из команды ко мне подобрели. Мы провели свою первую игру, и я так дрейфил, что поджилки тряслись, но мне бросали мяч – и я раза два или три забегал за линию ворот, после чего все полюбили меня как родного. Конечно, в этой школе жизнь моя текла совсем по другому. Мне даже понравилось бегать с мячом, только меня восновном направляли по боковым линиям, потому как я по прежнему не мог попась, куда мне хотелось, – чтоб прямо по людям бежать, как делают в середине. Один из амбалов высказался в том смысле, что я самый левый полузащитник во всем школьном американском футболе. Чудица мне в этом какая-то подколка.
Короче, с мисс Хендерсон я основательно продвинулся в чтении. Она мне дала Тома Соера и еще две книшки, названий щас не вспомню, я их унес домой и все перечитал, а потом она – бац – контрошу мне дает, и там, конечно, я подкачал малость. Но книшки мне понравились.
Прошло не много времени, опять я стал в столовке подсаживаца к Джении Каррен, и довольно долго никаких неприятностей не было, но как-то раз по весне иду я домой из школы – и кого я вижу? Того баклана, который меня тогда молоком облил и потом еще разборку устроил. Он где-то палку взял и давай на меня обзываца: «кретин», «тупой» и по всякому. Другие стоят глазеют, и тут идет Дженни Каррен, а я уже собрался бежать, но сам не знаю, с чего передумал. Этот баклан как ткнет меня палкой в живот, а я про себя подумал: была не была, одной рукой перехватил его клешню, а другой врезал ему по башке, и, грубо говоря, дело с концом.
Тем же вечером маме позвонили предки того баклана и сказали: если, мол, я еще хоть пальцем трону их сыночка, они сообщат куда следует и меня «упекут». Я попытался обьеснить, и мама сказала, что понимает, но я-то видел, как она пережевает. И еще предупредила, что раз уж я теперь так вымахал, мне надо быть осторожней, чтоб кого-нибудь ненароком не прибить. Я кивнул и пообещал, что больше никого не обижу. Той ночью, лежа в кровати, мне было слышно, как мама плачет у себя в комнате.