Форпост в степи - стр. 65
Полковник вынужден был прервать свою речь, пока восстановится порядок.
– Ковшов, Коровин, Жарков… – Неронов зачитал чуть больше сотни фамилий. – Забрить в солдаты и отправить на фронт!
Чтение «обвинения» закончилось прощением остальных участвовавших в бунте казаков с условием, что они присягнут на верность государыне.
Незаметно пролетело четыре часа. Наказание и повторную присягу назначили на среду, и заседание полковником Нероновым было объявлено закрытым. Люди начали расходиться, бурно обсуждая все, что услышали.
Неронова окружили члены комиссии и местные дворяне, наперебой приглашая его отобедать в честь завершения работы комиссии.
Неронов чувствовал себя усталым. Все снова прокатилось через его сознание – через сердце. Хотя смертная казнь не была назначена никому, собранная картина бунта казалась страшной и зловещей. Терзала к тому же тревога относительно «мягкости» наказания. Одобряют ли его действия и решения в Петербурге?
В конце концов усталость понемногу стала отступать, а тревога – нет.
Закрыв за собой двери, адъютант Барков застыл в предписанной позе, и губернатор уже заранее знал, что он сейчас услышит: устами капитана с ним будет говорить председатель Следственной комиссии полковник Неронов, которого Иван Андреевич тщательно избегал под различными предлогами. Он отказался даже участвовать в «судилище» над яицкими казаками, хотя обязан был это сделать. Губернатор не хотел сейчас выслушивать Баркова, но выставить за дверь своего адъютанта тоже не мог.
– Председатель Следственной комиссии полковник Неронов удивлен вашим отказом принять участие…
«Начинается!» – подумал Иван Андреевич, а вслух сказал:
– Душа не лежит у меня к этому остолопу! Скользкий какой-то. Бунтовщиков зачем-то в Оренбург приволок. Разбирался бы с ними там, в Яицке, а меня бы в свои делишки не впутывал.
– А он недоволен был, – подлив масла в огонь, заулыбался лукаво адъютант. – Когда я сообщил, что вы вместо себя представителя пришлете, лицо у полковника вытянулось, и он стал похожим на коня!
– А он и есть конь! – нахмурился Иван Андреевич. – Сдается мне, что он и здесь обстановку пронюхивает.
– Н-не думаю, – позволил себе заметить Барков. – Насколько мне известно, комиссия занималась исключительно казаками!
Слова капитана почему-то вызвали бурю негодования в груди губернатора. В волнении он поднялся и подошел к окну, повернувшись спиной к адъютанту, который продолжал стоять в шаге от двери. Этот хитрый малый, вероятно, заметил возбуждение губернатора. Но если у него есть хоть капля догадливости, то он сейчас же покинет кабинет, чтоб губернатор мог подумать в одиночестве, как быть дальше.