Формула от смерти - стр. 2

Я поворачиваюсь и нахожу глазами друга, большими шагами сокращающего между нами расстояние. Невольно отмечаю, как каждый раз, когда через окна на его волосы падает солнечный свет, они отливают золотом. Усмехаюсь. Еще в начальной школе из-за его цвета волос и больших голубых глаз с длинными девчачьими ресницами за ним увязалось прозвище «Златовласка». Сколько драк мы с ним прошли, защищая его доброе имя – теперь никто не посмеет так его назвать. Кроме меня.

– Чего? – спрашиваю, когда он останавливается напротив, расставив ноги на ширине плеч, не сводя с меня глаз.

– Ну?

Друг не отвечает, и его пристальный взгляд напрягает – он какой-то отстраненный и напряженный, а радужные оболочки глаз, кажется, отливают золотом. Чего-то он странный какой-то? Как будто заглючивший, отключившийся на несколько секунд робот.

По позвоночнику вслед за отвратительным холодком пробегают мурашки. Становится не по себе.

– Э-э-эй, Коля. – протягиваю руку, чтобы притронуться к его плечу.

Он, будто только и ждал этого – хватает меня за руку и, проскользнув за мою спину, сворачивает ее. От неожиданной резкой боли я вскрикиваю и делаю попытку выдернуть руку из Колиной хватки, но друг в ответ только сворачивает ее еще сильнее, заставляя меня замереть.

– Что ты делаешь?!

Не отвечает. Продолжает спокойно держать меня, его равномерное дыхание скользит по коже. Я снова пытаюсь высвободить руку, но кроме боли ничего не добиваюсь.

– И не пытайся, – голос хриплый, сквозит холодной ненавистью и сдерживаемой злостью. Никогда не слышал, чтобы он с кем-то разговаривал таким тоном, особенно со мной. Что происходит?

– Что случилось?

Если он так шутит, то уже давно не смешно…

– Что случилось?! – он дёргает мою руку, отчего по ней проходит очередная волна боли. – Что случилось, спрашиваешь?!

Он уже кричит на весь коридор.

– Да, ничего не случилось! Ты меня просто задолбал! Кто тебя просил туда лезть?!

Что он несёт!? Может у него припадок какой-нибудь? Я совершенно не понимаю, о чем он говорит. Да, и он вообще как-то странно говорит.

Как только я делаю попытку перебить его и узнать, о чем речь, Коля дёргает меня за руку и продолжает, только шипя сквозь зубы, так что слышу его только я:

– Я всегда знал, что ты считаешь себя самым офигенным… – ядовито усмехается. Нереалистичность его тона и нескрываемое желание причинить мне душевную боль раздражают и пугают одновременно. – …хотя ты – урод, которого даже собственный отец не хотел видеть …

Я всё больше вскипаю – ничто меня так не задевает, как упоминание о родителях. Даже если это правда.