Формат С - стр. 2
На самом деле, без сарказма, я не винил ее. Не каждый человек может смириться с тем, что молодая красивая жизнь закончилась и остаток своих дней придется провести в нищете с полуслепым мужем.
Я даже воспринял это как-то спокойно, ни о чем не жалея. Можно даже сказать, я воспринял это с облегчением: беги, убегай, мой Лисеночек, и вспоминай с теплотой наши прожитые годы.
Сбережения мы поделили. На свою часть я купил себе небольшую долю в квартирке на окраине столицы. По документам, конечно. По факту это была самодельная студия. Ну, модно так сейчас делать: берешь двушку, делаешь в каждой комнате туалет – вуаля – трехкомнатная студия (кухню тоже делают комнатой).
Понятно, что никто такую перепланировку не согласует, да и потом могут быть проблемы, но я не парился, потому что слишком устал париться.
Главное, что комнатка была на одиннадцатом этаже.
Часто просыпаясь в холодном поту ночью, когда мой живой глаз еще не мог приспособиться к темноте. Лежал какое-то время, объятый ужасом: вот и все, этот момент наступил – второй глаз ослеп. Ничего не оставалось, как встать с кровати, подойти к окну, нащупать пластиковую ручку и…
Но потом, как и положено, зрение возвращалось: сквозь мрак я мог уже видеть очертания предметов домашнего обихода – и паника отступала.
За несколько месяцев работы на птицефабрике я даже полюбил эту деятельность. Если бы за нее платили хотя бы половину от того, что я получал в самые бедные месяцы работы юристом, то можно было бы задуматься о переквалификации гораздо раньше.
Понятное дело, что сейчас-то выбора у меня совсем не было.
Рохля – поддон – коробки с курицей – решетка – коробки с курицей – решетка… Уроборос.
Поражало меня, все-таки, умение предков точно и правильно охарактеризовать картину происходящего: будь то уроборос или «Экклезиаст».
Все суета сует.
Ровно в семь часов вечера я собирался домой и шел в раздевалку. Проходя мимо цехов разных технологий приготовления курицы, я не мог не поразиться, насколько убого выглядели фабричные постройки. При этом я не мог назвать их функциональными: все какое-то серое, с потрескавшимися стенами.
Минут десять я проводил в раздевалке. Душ принимать смысла не было: запах мертвой курицы впитывался в тебя моментально и попытки смыть его ни к чему не приводили. Я это потом уже понял, спустя пару недель работы.
Раздевалка примыкала к тамбуру личного досмотра. Здесь уже проход караулили ЧОПовцы с собаками. Ворчливые и суровые мужики, получавшие копейки за свою работу, готовы были при любом случае показать свою власть «маленьким» рабочим и вытягивались в струнку при виде знатного начальника-боярина.