Форма воды - стр. 33
– Я не должен повторять вам, насколько сильно пришлось потрудиться лучшим из наших людей, чтобы сделать это возможным, и что не все из них смогли вернуться и насладиться плодами своих трудов, – говорит Флеминг. – В данный момент я чувствую, что на мне ответственность донести до вас… и я рад, честно, что девушки-уборщицы здесь и могут слышать меня… что это, без вопросов, наиболее ценный образец, когда-либо попадавший в «Оккам», и с ним нужно обращаться, исходя из этой информации. Ясно? Понятно, что вы все подписали бумаги, но позвольте мне сказать это снова: совершенно секретные сведения не для жен, не для детей, не для лучшего приятеля, которого вы знаете с детства. Это все касается национальной безопасности, судьбы свободного мира. Сам президент знает ваши имена, и я надеюсь, что этого достаточно, чтобы удержать вас…
Напряженное тело Элизы вздрагивает, когда она слышит хруст открываемого замка, а ведь это даже не замок позади нее. Десятифутовые двойные двери на другом конце Ф-1, которые соединяют помещение с коридором, ведущим к грузовой эстакаде, распахиваются. Двое мужчин в бесцветной военной форме и касках вбегают и становятся по сторонам от дверей.
Они вооружены, как и охранники «Оккама», но вовсе не мелкими скучными пистолетами в кобурах. Длинные черные винтовки со штыками висят у них на спинах.
В комнату вплывает колесная грузовая платформа размером с автомобиль, ее толкают еще двое солдат. На платформе стоит то, что Элиза в первый момент принимает за огромный аппарат искусственного дыхания.
Полиомиелит был не поддающимся экзорцизму чудовищем в их сиротском приюте. Каждый ребенок, принужденный слушать безбожно затянутые проповеди и сухие лекции, мог легко вообразить себя навечно обреченным на объятия гробовой неподвижности.
Объект на платформе похож на стручок, но он гораздо больше, он из клепаной стали, швы заварены, сочленения закрыты резиной, и всюду торчат измерительные приборы. Кто бы ни находился внутри, думает Элиза, он должен быть ужасно болен, если даже его голову нужно держать внутри резервуара.
Флеминг забыл о своей речи, он уже направляет платформу к расчищенному участку рядом с бассейном, и это раньше, чем Элиза осознает собственную наивность. Больные дети не заслуживают вооруженного конвоя.
Тот, кто входит последним, острижен под ежик, руки у него как у гориллы, а походка неуклюжая, словно он не привык к твердому полу под ногами. Он носит куртку из джинсы поверх серых штанов из саржи, и даже эта одежда, по-видимому, ему мешает.
Он обходит громадный стручок, раздавая указания – какие колеса повернуть, какие выпуклости нажать. Он не показывает пальцем; на запястье, удерживаемое ремешком из сыромятной кожи, болтается нечто вроде снабженной манжетой оранжевой дубинки, из которой торчат два металлических зубца.