Флудий & Кузьмич. Юмористическая фантастика - стр. 17
– Молодца, Фёдор! – с характером значится, – уважаю, – одобрительно откашлялся Кузьмич, огромными затяжками вновь раскуривая въедливый, как нашатырь, самосад.
– Да какой там… характер, повезло, наверное, да и справедливости ради нужно отметить, что в группу был недобор – в перестройку, сам знаешь, профессия инженера стала не престижной, и в неё шли только одержимые идеей, мечтой, люди творческие коих и в лучшие времена было не много.
– Не скажи, б… брат, везёт тому, кто везёт, – как всегда мудро и лаконично резюмировал Кузьмич.
– Это да… И всё же, как говорится, нет худа без добра: я реально втянулся и по настоящему загорелся темой и вот уже лет двадцать занимаюсь ракетами, космосом и в итоге благодарен судьбе, которая меня вывела, что называется, в люди, предварительно приложив окаянным лбом о вразумительные стены провидения дабы не слишком задавался. Ну, в общем, так или иначе, но, именно в М… Москве я реализовал свой шанс. Хотя, конечно, кто его знает, что было бы останься я в районном центре… валенки валять, глядишь, если бы не спился, то и писателем бы каким-нибудь сносным заделался…
– Так то оно так… столица, всё такое… Да только, Федь, от судьбы не уйдёшь – будь ты в Москве или на Колыме. Вон дочурка моя, не путёвая, Надька—то, как подалось туда, так и мается всю дорогу. Уже два раза угораздило развестись, снимает крохотную комнатку на окраине, работы постоянной нет. То продавщица, то почтальонша, то уборщица, прости Господи… А ведь с медалью школу и текстильный техникум закончила, что блин… за с..сучье время такое настало… а, Федь? – взгляд Кузьмича потускнел и рассеялся в нескрываемой печали, а рука машинально потянулась к бутылке.
– Перемены, они, они Кузьмич, с..собаки такие – кусаются, – попытался я хоть как-то утешить старика. – Вон к..китайцы так прямо и говорят, мол, не дай вам… нам значится Бог жить в эпоху перемен…
– А когда жить-то раскудрить их так и эдак: то войны, то революции, то перестройки – только кое-как приладишься – б..бац опять беда на народ сваливается, вернее, сваливают – ну, что ты будешь делать. Всё терпим и терпим… сколько ж, Федь, можно: терпелка-то не бесконечная, а лопнет – снова бардак лет на двадцать… парадокс… Давай что ли… по м… маленькой… что б им, иродам верхним, в аду гореть не перегореть…
– Давай! – твёрдо подхватил я протестный настрой Кузьмича, решительно опрокинув очередную стопку.
Удивительно, но до сих пор отчётливо помню, блистательную и рекордную по времени, пусть и локальную – а кто ж тогда знал… победу своего организма над очередной атакой всё исцеляющего зелья.