Флотская богиня - стр. 52

– Чем утешите мое самолюбие, любезнейший?

– Русский все-таки ушел.

– Ценнейшее наблюдение! Но меня интересует, куда и каким образом он ушел, шарфюрер. То есть прежде всего нужно выяснить, оставил ли майор подземелье базы или пока еще находится в нем.

– Оставил. Причем сразу же.

– И вы способны убедить меня в этом?

– Мы обнаружили то место на прибрежном склоне, в пещере, где этот диверсант хранил свой плот. К воде он тащил его, оставляя следы на грунте.

– То есть, следопыт вы наш, вы обнаружили подземный ход, которым воспользовался майор?

– Можно сказать и так. Правда, он почти завален и наверняка заминирован. Не хотелось бы терять время и людей. Зато вместе с несколькими солдатами я побывал на том берегу реки, в Семеновке, – уверенно докладывал диверсант, еще со времен прохождения стажировки в охране лагеря польских военнопленных, известный под кличкой Магистр. Поговаривали, что столь «ученого» прозвища он удостоился за склонность к жесточайшим, но всегда «научно обоснованным», пыткам.

– Чтобы еще раз встретиться с майором Гайдуком?

– Майору в этом смысле не повезло. Зато я узнал, что, по имеющимся данным, кто-то из русских разведчиков или диверсантов сумел пройти через расположение одной из наших дивизий и присоединиться к гарнизону русского плацдарма на западном берегу Ингула.

– Ингула или Буга? – попытался уточнить Штубер, заметно мрачнея при этом.

– Я не ошибся, господин оберштурмфюрер. Разведка имела в виду плацдарм на Ингуле, протекающем значительно восточнее Буга.

– Я успел изучить карту местности. Что еще вам известно?

– Буг он форсировал в районе Семеновки, затем захватил какую-то обозную подводу, переоделся в германскую форму. Словом, действовал вполне профессионально.

– Вы сообщаете об этом с таким воодушевлением, словно радуетесь его уходу.

– Говорить о моих чувствах к русскому диверсанту пока что бессмысленно. Они проявятся позже, когда Гайдук окажется в наших руках.

– Не сомневаюсь, – зловеще ухмыльнулся Штубер.

Он помнил, с каким цинизмом и изощренностью умел допрашивать Магистр. По складу характера это был прирожденный садист.

– Другое дело, что я всегда ценил действия диверсанта-профессионала, – попытался шарфюрер прояснить свое отношение к Гайдуку. – Независимо от того, под присягой какой армии он сражается. Впрочем, у вас такие же критерии.

– Ну, цвета армейских флагов я все же различаю.

– В любом случае это вам, господин барон, если только не ошибаюсь, принадлежит термин «профессионал войны». Я встречал его в вашей журнальной статье.

– Давно предвидел, что придется запретить моим подчиненным чтение каких-либо изданий, кроме армейских уставов.