Флердоранж – аромат траура - стр. 8
Как водится, в назначенный час они не уехали. Пока прощались с гостями, выслушивая пожелания, напутствия, игривые советы, пока пили шампанское «на посошок», целовались, обнимались – время приблизилось к половине второго. Наконец сборы-проводы были закончены. Невесту усадили в машину, жених сел за руль и…
– Папочка, мы тебе из аэропорта позвоним! – пылко пообещала Полина отцу.
– Михаил Петрович, не волнуйтесь за нас! – крикнул Артем, нажал на газ, и его юркий внедорожник «Судзуки» сорвался с места – на свободу, в большую, абсолютно взрослую супружескую жизнь.
Вскоре огни иллюминации, столы под тентами, джаз на лужайке остались далеко позади. Ночь окутала дорогу. Здесь не было фонарей, а звезды скрыли затянувшие небо облака.
– Точно, ливень будет, – сказал Артем. – Гроза с юга идет. От наших-то еле отвязались, а? Полиныч, ну что ты все в окно да в окно? Я ведь не там, я здесь… Регистрация у нас на рейс во сколько, с пяти?
– Да, – Полина расправила на коленях складки подвенечного платья, думая о том, где удобнее его снять – здесь, на ночной дороге, или в туалете аэропорта?
– Ну! А сейчас только два часа. Доберемся до Москвы тоже за два, остается еще уйма времени.
– Для чего? – спросила Полина.
Артем засмеялся, резко нажал на тормоз, обнял ее, притянув к себе, целуя ее волосы, шею, губы.
– Я до Испании вашей не дотерплю, умру, – шептал он ей на ухо. – Съедем с дороги, а?
Он лихорадочно крутил руль. Старенький «Судзуки», как лягушенция, прыгал по кочкам и колдобинам пыльного проселка – развернулся, рыча мотором, и начал углубляться от шоссе в поля. Полине, оглянувшейся назад, померещилось, что вдалеке тускло сверкнули фары чьей-то машины. Но дорога вильнула вбок, и стена высокой ржи заслонила все, кроме темного небесного купола над головой.
– Я всегда хотел, чтобы у нас с тобой первый раз было вот так, – жарко шептал Артем. – Не где-то на хате съемной, не в гостинице, не дома, а вот так, круто, когда кругом только голый космос, Вселенная и мы вдвоем…
Он дернул рычаг, опуская сиденье. Полина молчала. Это должно было случиться, раз он стал ее мужем. Так не все ли равно, когда это произойдет – сейчас в поле среди ветра, мрака и ржи или в аккуратном номере чужого отеля? Артем опустил стекла – ночь окутала их прохладой и тишиной, словно сотканной из миллиона таинственных шорохов и звуков. Полина слышала стрекот цикад, шелест листвы. Она чувствовала, как ночь и тишина обволакивают их, как нежная крепкая паутина, соединяя, сплетая…
Артем, путаясь в застежках, уже освобождал ее от подвенечного платья. Он сбросил пиджак. Расстегнул рывком рубашку, и она сейчас была похожа на белый парус или флаг…