Флегонт, Февруса и другие - стр. 8

Семьдесят километров волоком. А там уже по реке вниз по течению километров пятьдесят, но кто их там и измерял. По Кеми расстояние высчитывается поворотами-кривунами, а на Кети – песками. Так получается, что пятнадцать песков.

Это из стихотворения Игнатия Дмитриевича Рождественского, красноярского поэта и по совместительству специального корреспондента газеты «Правда», написанного им в 1968 году. Когда мы с Петром Николаевичем ещё учились в школе.

Бывал, значит, здесь Игнатий Дмитриевич. С натуры сочинял, под впечатлением от въяве им увиденного. Соглашаюсь – живописно. Будь я художником, не утерпел, не удержался бы, на полотне изобразил бы обязательно. Хоть на бумаге. Но непонятно – а ча́йку занесло сюда откуда? Разве что – по Кети ориентируясь – с Оби. Если по волоку, то с Енисея. Не с Ледовитого же океана, не с моря Карского. Не ближний свет. Хотя кто знает… лёгкая на подъём, птица свободная, ей не заказано: куда хочу, туда лечу. Нам бы вот так-то.

В Ялань заглядывают чайки редко – но там рукой подать до Енисея.

И мы вот много лет спустя, да и в другом уже столетии, на танке, как говорят здесь, то есть на танкетке – геологической, как говорят здесь же, – загруженной провизией для лесорубов, по вусмерть убитой дороге, про асфальт даже не слышавшей, добрались до древнего сибирского села, что на год или на два старше нашей Ялани и на год Енисейска.

С остановкой на перекус и передых от трясучей езды в бывшей деревеньке Рыбной, что овершила когда-то и без того высокую гору рядом с перекатистой одноимённой харюзинной речкой. Вода такая в этой речке: не отражалось бы в ней небо – и не увидел бы воды.