Фламандская петля - стр. 13
– Иди домой, – посоветовал Ване Серега, проходя мимо.
Тот испуганно посмотрел на него и скривился, дернув губами.
– Стра-ашно, – прошептал он, неожиданно сунувшись Сереге прямо в лицо. Брызнула слюна.
– Тьфу ты! – Серега отмахнулся, вытер щеку и повторил с нажимом: – Ваня, иди домой!
Лицо паренька снова скривилось. Большие влажные губы задрожали, словно он собирался заплакать, но вместо этого послушно повернулся и побрел в сторону Панелек, втянув голову в плечи и что-то неразборчиво бормоча себе под нос.
Оставив за спиной обмелевшую за лето Камышовку, Серега и думать забыл про Ваню-дурачка. Он быстро миновал старое пожарище, заросшее одичалыми яблонями вперемежку с молодыми елями и осинами, и вышел на улицу Ленина. Она единственная, если не считать десятка дворов в Тропинках, уцелела в Старом поселке после давнего пожара.
Магазинчик «Продукты», под который переделали старый кирпичный гараж на одном из пустующих участков у дороги, оказался закрыт. Дверь перечеркивала стальная полоса, из прорези в которой выпирала тронутая ржавчиной петля для навесного замка. Сам замок, весьма внушительного вида, вполне себе присутствовал. Больше похожий на ларек, этот магазинчик, куда Ника устроилась продавщицей на лето, работал до шести, и она явно ушла, но куда?
Серега в растерянности потоптался перед запертой дверью, зачем-то заглянул в зарешеченное окно, но ничего не смог разглядеть. Пнув попавшуюся под ноги жестянку из-под пива, он достал телефон и в очередной раз набрал Никин номер. Не дослушав равнодушное сообщение автомата, попытался сообразить, куда могла подеваться девушка. Думать мешали разочарование и гнев – они ведь договорились встретиться! Меньше чем через месяц Ника уедет в город, в институт, а Серега отправится в армию с осенним призывом. От обиды и недоумения его бросило в жар, сами собой сжались кулаки. Ведь она же говорила, что это последнее лето перед разлукой!
С трудом справившись с эмоциями, он свернул с улицы Старого поселка и углубился в заросли кустарника, решив, что единственное место, куда она могла отправиться, – дом отца. Серега там никогда не бывал, но по Никиным рассказам знал, что ее отец живет у продавщицы из «Тысячи мелочей» где-то в Тропинках, за пустырем. Полный решимости высказать девушке свое негодование, Серега напролом продирался сквозь дикую малину. «Найду, – думал он, – и все, блин, выскажу!»
Впервые по-настоящему он заметил Нику Бойко на линейке первого сентября. Стоял и таращился на нее, как последний дурак. Даже рот приоткрыл и не слышал, как классная сердито пыталась приструнить свой шестой «А», покрикивая на галдящих мальчишек и хихикающих девчонок. Ника стояла совсем рядом и что-то рассказывала кривоногой Машке. Прямая, как по линейке прочерченная челка завешивала лоб, а из-под нее на Машку смотрели удивительно чистые глаза. Губы шевелились, но слов Сережа не разбирал. Только смотрел и смотрел на девочку, залитую мягким светом сентябрьского солнца, не в силах поверить, что проучился с ней в одном классе целых пять лет!