Флакон смерти №5 - стр. 39
– Прошу тебя стать моей женой! Это я сам выбирал, ты только взгляни, какой чудный камешек!
Не открывая коробочку, Зоя попыталась вернуть ее Павлику, но тот ни в какую не желал ее брать. Тогда девушка просто положила ее на сиденье автомобиля.
– Но почему ты не хочешь стать моей женой? – снова заканючил Павлик.
Зоя, понимая, что они ходят уже не по второму и даже не по третьему кругу, примирительным тоном сказала:
– Потому что не люблю тебя. А его люблю. Все очень просто, Павлик. Извини меня, если можешь. А если не можешь, то не извиняй. Но это ничего не изменит.
Тот, поднимаясь с колен, произнес дрогнувшим голосом:
– Точно не изменит?
Потрепав его по худому плечу, Зоя ответила:
– Точно. Так что возвращайся в город, забудь обо мне. Понимаю, не сразу получится, но рано или поздно… Забыть можно все, любую трагедию.
Она вновь подумала о маме, которая ныряла и не вынырнула.
Нет, наверное, все же не любую.
Павлик, которого ей сделалось невыносимо жаль, сиротливо стоял у массивного джипа своего отца.
Зоя, стараясь говорить как можно мягче, словно с ребенком, продолжила:
– Ты найдешь себе другую. Она будет рада стать твоей женой и родить тебе столько детей, сколько ты хочешь. Ну, или сколько она хочет. Точнее, сколько вы оба хотите…
Выходило как-то коряво, даже насмешливо.
Павлик, на глазах которого блестели слезы, заявил:
– Значит, между нами ни при каких обстоятельствах ничего не возможно?
Зоя обреченно кивнула.
– Ну, ты и сам знаешь, что ничего-то и не было. Мы знаем друг друга с детства, но мы хорошие друзья, и речи никогда не велось о том, чтобы было что-то иное…
Павлик, залезая в атомобиль и отшвыривая на заднее сиденье коробочку с обручальным кольцом (а что там еще внутри могло быть?), злобно заявил:
– Для тебя, может, речи никогда не было, а для меня да. Я всегда любил тебя, а ты все эти годы этого не замечала, не хотела замечать, рыбка моя. Потому что тебе было так удобно – еще бы, такой полезный идиот, как я, всегда под рукой, можно смеяться над его чувствами, забавляясь на стороне. Не удивлюсь, если Антоха не первый хахаль, с которым ты на стороне трахаешься. Что, я ведь прав?
Комментировать эту ахинею Зоя не желала. Ей не было даже обидно, только смешно. Улыбаясь, она ответила:
– Думай, что хочешь. Фантазия у тебя, и в этом Антоша прав, разнузданная. Если я дарила тебе надежду, то извини, это не было намеренно. Все остальное – твои личные интерпретации наших неизменно платонических отношений.
Засопев, Павлик открыл бардачок и произнес:
– Значит, это твое последнее слово, рыбка моя? Ты отшвыриваешь меня, как грязную тряпку? Хотя в вашем случае, голубки, уместнее сказать: как