Физтех. Романтики. НЕнаучная жизнь физтехов - стр. 39
1965.02. Таджикистан. Пяндж. Галина Михейкина, Нина Белёнова, Маша Селивёрстова (Вышинская), Наташа Сейфулина. Татьяна Воскресенская
Володя Саломыков, помимо собственных номеров (для одного из них сразу по приезде искали сломанный стул), смешил зрителей и интермедиями Зощенко, перешедшими к нему по наследству от Льва Исаева, Андрея Фрейдина и Саши Филиппенко, и сценкой «Хирургия» (от Рустэма Любовского и Лёни Лазутина). Сценки из студенческого фольклора по поводу военной кафедры вызывали бурный смех у солдат и слегка напряжённые улыбки офицеров.
Виктор Закс15:
«Я не учился музыке никогда, ни в музыкальной школе, ни частным образом, но с самых ранних лет любил её. В детском саду было пианино, и мне запомнилось, как пальцы аккомпаниаторши во время игры как бы утопают в клавиатуре, погружаясь в неё. Мама заметила, как я, сидя у домашнего громкоговорителя, в такт ритмичной музыке погружал пальцы в перевёрнутую платяную щётку, имитируя игру на пианино. Но, послушав, как я пою, домашние решили, что учить музыке меня не стоит.
1965.02. Таджикистан. Пяндж. Ох уж эти бракоделы: Владимир Саломыков. Справа – русский танец: Татьяна Воскресенская, Владимир Саломыков
В 1963 году, когда я был на третьем курсе Физтеха, освободилось место ударника в институтском биг-бенде, и я после долгой внутренней борьбы решился заявить о себе. За неимением ничего лучшего Семён Харитонович Самойлов взял меня в работу, показал основные приёмы игры на ударной установке (оказалось, что в молодости он сам тоже играл на барабанах).
Тогда же я познакомился с трубачом Бобом Федосовым и тенор-саксофонистом Жорой Ивановым, и они тут же приобщили меня к игре в малом составе на физтеховских вечерах на громоздкой, неуклюжей и отвратительно звучащей установке Trova чешского производства. Я страдал от издаваемых ею звуков, что тарелок, что барабанов, но немного позже институт купил более совершенную установку немецкой фирмы Tacton.
В качестве ударника меня заметил однокурсник Саша Яковлев, уже побывавший к тому времени в летнем памирском агитпоходе вместе с Яном Малашко. И вот осенью 1964 года как-то в перерыве между лекциями на базовом предприятии он подсел ко мне и предложил простучать по столу ритм, напоминающий частое пыхтенье мчащегося паровоза.
Это было нужно для ритмического аккомпанемента к песне «Стучат колёса, зовут колёса…». У меня это легко получилось, и в этот момент моя музыкальная судьба определилась окончательно. Меня взяли в агитбригаду. Это был в своей основе очень дружный коллектив весёлых и одухотворённых людей, и с ними я постепенно тоже развеселился и одухотворился.