Финская война. Бастионы Лапландии - стр. 3
Спустя несколько минут, когда к нам подтянулось ещё с десятка два бойцов, был дан приказ на повторную атаку.
– Не боись, ребята, им самим страшно. Нам-то не впервой. С самураями резались, поляков разбили и этих уделаем! – подбодрил я бойцов.
– Товарищ ротный старшина, поляк-то боец жиденький, чуть что, и руки кверху. А вот японец не то, хоть живьём его закапывай, не пикнет. Тока нервный очень и не смекалистый: прёт и прёт на пулемёты, будто девять жизней у него, как у кошки, – весело затараторил красноармеец Рышков, земляк мой с Брянщины.
– Забыл, Лёха, как всего пару месяцев назад мы пять дней штурмовали Графский форт в Брестской крепости? Что-то не сдались тогда поляки, хотя они перед тем ещё почитай
целую неделю от германцев отбивались! – возразил ему Костя Кузнецов, один из лучших бойцов разведроты.
– Они бы и сдались, если б товарищ старшина не позволил капитану ихнему с остатками батальона ночью из блокированного форта уйти, – не унимался Алексей.
– Думай, что мелешь! – оборвал его Костя. – Это был бы встречный ночной бой. Мы бы все там легли. Поляки сдаваться не собирались. Да и какой смысл был их останавливать, если война уже была окончена? И они в той войне честно выполнили свой долг. И язык свой попридержи! Мало потом особисты и нас, и Семёныча мурыжили?!
– Отставить трёп. Приготовиться к атаке. Вещмешки снять. Пулемёты на позицию. Проверить магазины. Ну, товарищ Сталин, осени нас Красным Знаменем… – заорал я. – Вперрё-ё-ёд!
Снова ударили миномёты, а следом раздались пушечные выстрелы, но значительно правее. Пехота опять залегла, а мой взвод, оставив укрытие, бросился на хорошо простреливаемый склон. Впрочем, близость противника и неровности склона почти исключали возможность флангового огня со стороны финнов. И ответную стрельбу мы сосредоточили на ближайших к нам огневых точках. Невероятное напряжение стремительно высасывало последние силы из бойцов поредевшей роты. К тому же несколько человек пришлось отрядить вытаскивать раненых, командира роты и двух взводных прежде всего. Комбат, видимо, понял, что прорыва не будет ни на одном из участков наступления и отдал приказ отходить, выждав, когда сгустятся сумерки. Вечером, сверившись данными с командирами рот, начштаба начертил схему укрепрайона со всеми обнаруженными огневыми точками. Оставалось ждать подхода основных сил и артиллерии.
Подошедшие на следующий день батальоны 596-го стрелкового полка готовились к штурму. Позже подтянулся горно-стрелковый полк и следом гаубичный дивизион. Теперь можно начинать. Но Степан Терентьевич (командир 596-го) медлил, ждал, когда начнёт темнеть. Первыми тишину разорвали залпы орудий. Началась артподготовка. На мрачных склонах укрепрайона, взметая огромные фонтаны снега, с диким грохотом стали рваться снаряды. Завораживающее зрелище длилось минут двадцать. И вдруг – оглушительная тишина в несколько мгновений и – сигнал к атаке. Первые редкие хлопки выстрелов тут же сменились короткими автоматными и длинными пулемётными очередями. Финны приходили в себя и выбирались из укрытий. Но тут снова ударили наши гаубицы, калеча и убивая уцелевших после первого артналёта.