Финансовый кризис - стр. 11

Не все то золото…

Фондовый рынок в мире устроен довольно интересно. В периоды биржевого бума инвесторы покупают акции, не слишком обращая внимание на негативную информацию, относящуюся к той или иной компании или рынку в целом. Все начало года российский рынок бурно рос, штурмуя один исторический максимум за другим. Поддержку ему оказывала цена на нефть, взлетевшая выше 70 долларов за баррель из-за опасений начала военного конфликта в Иране, который никак не хочет расстаться с народной мечтой о мирном атоме. Особенно впечатляющие результаты демонстрировал государственный «Газпром», догнавший и перегнавший по капитализации практически все мировые нефтяные и прочие компании. Казалось, еще чуть-чуть – и новый мировой чемпион взойдет на пьедестал под звуки российско-советского гимна. В этих условиях IPO «Роснефти» рисовалось ее менеджерам и госчиновникам в малиновом цвете, суля астрономические суммы за столь дефицитный по нынешним временам нефтяной актив. Привлечь планировалось больше, чем за всю историю российской приватизации. Назывались цифры и 15, и даже 20 млрд долл.

Однако в мае ситуация существенно изменилась. Развивающиеся рынки, к которым относится и российский, начали корректироваться. Причем коррекция после бурного роста получилась обвальной. Выросшие сильнее всего рынки стран – экспортеров нефти, таких как Саудовская Аравия или Россия, и упали сильнее всего. В условиях же падающего рынка инвесторы начинают вести себя более чем осторожно, преувеличенно нервно реагируя на каждую проблему и придирчиво изучая каждую мелочь, относящуюся к покупаемым бумагам. А пресловутых «мелочей» у «Роснефти» более чем достаточно. Начать с того, что приобретение «Юганскнефтегаза» до сих пор выглядит сделкой достаточно сомнительной, провернутой в лучших традициях залоговых аукционов. Подробности всплыли после того, как «Роснефть» в преддверии IPO вынуждена была раскрыть отчетность, откуда явствует и участие китайских банков, и то, что актив был приобретен фактически на бюджетные средства, проведенные через Внешторгбанк. При нынешних властях сделку, по крайней мере, в России, вряд ли кто осмелится оспорить, но нынешние власти – это не навсегда. Более того, от второго и, возможно, последнего срока президента Путина осталось меньше половины. Институциональные инвесторы – взаимные, страховые и пенсионные фонды – могут поосторожничать и ограничиться покупкой минимальных пакетов, поскольку предпочитают более долгосрочные вложения. Сходство с залоговыми аукционами дополняется тем, что государственный «Роснефтегаз», которому принадлежит 100% акций «Роснефти», участвовал и в возвращении в лоно государства контрольного пакета «Газпрома», выкупив недостающие 10,74% акций за 7,5 млрд долл. Для этого он вынужден был взять кредит на указанную сумму у четырех западных банков – ABN AMRO, J.P. Morgan, Morgan Stanley и Dresdner Kleinwort Wasserstein. Они же выступят главными западными андеррайтерами предстоящего IPO «Роснефти». Самое интересное заключается в том, что обеспечением по этому кредиту является 49% акций «Роснефти». Формально, если размещение акций пойдет не так, как планируют его организаторы, и денег для выплаты кредитов собрать не удастся, придется российским властям в пожарном порядке искать деньги, чтобы вызволить из залога почти половину компании. Еще интереснее обстоит дело с задолженностью самой «Роснефти». Не лишним будет напомнить, что «Юганскнефтегаз» должен был достаться «Газпрому», как и сама «Роснефть». В дело, однако, вмешался американский суд, запретивший продажу активов ЮКОСа до окончания рассмотрения иска его акционеров. Западные банки в этих условиях кредит «Газпрому» дать не решились. И тут глава «Роснефти» Сергей Богданчиков молниеносным броском на восток спас поставленный под угрозу аукцион, договорившись с китайской CNPC. Товарищи из Пекина на решение расположенного в далеком Техасе суда внимания обратили мало, благо ни они, ни российские активы под юрисдикцию штата Техас не подпадают, и денег одолжили весьма охотно. Тем более что поставками в Китай традиционно занимался ЮКОС, причем шла туда нефть именно добытая «Юганскнефтегазом». О том, что CNPC получила взамен, официальные спикеры обеих компаний предпочитают не распространяться. Существуют две версии: либо долю акций «Юганскнефтегаза», которая в процессе перехода «Роснефти» на единую акцию должна была превратиться в акции самой «Роснефти», либо гарантированные долгосрочные поставки по фиксированной цене (цифры со ссылками на «информированные источники» назывались разные, от 17 до 35 долларов за баррель). Если подобного рода контракт действительно существует, он вообще ставит под сомнение потенциальную способность «Роснефти» на равных конкурировать с другими нефтяными компаниями, не связанными никакими жестко зафиксированными ценами. Наконец, въедливый инвестор обратит внимание на то, что себестоимость добычи «Юганскнефтегазом» одного барреля нефти со сменой собственника непостижимым образом выросла с 1,7 до 3,5 доллара.