Финансист - стр. 5
Вот козел.
Опустив руки, я поглядела Кену в глаза, пытаясь изобразить выражение «Да иди ты», но один из углов моего рта отказывался сотрудничать. Вместо того чтобы опуститься, он упорно поднимался.
– С такими навыками тебе надо податься в Цирк дю Солей, – сказала я, закатывая глаза и делая вид, что меня совершенно не впечатляют его рефлексы бывшего футболиста. – И тогда тебе больше не придется иметь дела с подростками.
– Ага, только с уродами, которые даже по-английски не говорят, – отрезал Кен.
– Что? Да эти люди великие артисты!
Кен поглядел на меня с минуту со странной полуулыбкой.
– А ты сама там была?
– Что? В Цирке дю Солей? – Я чувствовала, что мой голос практически срывается на визг. – Господи, да это же типа моя самая любимая штука. Всякий раз, как я ухожу оттуда, я чувствую себя такой… ну не знаю… тупой, что ли? Типа, страшно некреативной. Они там такое делают, такое выдумывают, это просто… ах! Ты что, не был?
Кен смотрел на мои восторги, забавляясь, а потом помотал головой.
Я просто ахнула. Громко ахнула.
– Господи, Кен! Тебе понравится! Ты любишь искусство, музыку и Европу – ну, в смысле ты их не любишь, потому что ты ничего не любишь, но… – Кен ухмыльнулся на мою подколку. Это была хоть и шутка, но правдивая. Этот засранец ни к чему не относился всерьез, кроме как к тому, чтобы избегать любых развлечений. – А это – все это вместе, только лучше! И они приезжают каждой весной! Ты должен сходить!
– Ну, может, я и проверю. – Лицо Кена ясно выражало, что он не собирается ничего проверять.
– Боже ты мой, – зарычала я, и в моем голосе послышался гуляющий по моей кровеносной системе «Джонни Уокер». Я махнула в сторону Кена тлеющим огоньком своей сигареты. – Ты не пойдешь, потому что это стоит денег!
Кен рассмеялся, вот прямо по-настоящему, и мне захотелось воздеть этот звук над собой, как трофей.
– Я и забыл, что общаюсь с будущим психологом, – хохотнул Кен.
– Слушай, приятель, ты пойдешь туда, даже если мне самой придется заплатить за твой билет.
– Ладно.
– Ладно?
«Погодите. Что?»
Мы с Кеном погрузились в неловкое молчание, и тут зазвучала песня «Широко раскрыв объятья».
– Господи. Кстати, о сопливых рок-звездах. – Вскочив, я вышвырнула окурок на парковку под нами. – Пошли, – сказала я, хватая Кена за лацкан пальто и таща за собой в квартиру. Это было самое большое приближение к прикосновению, которое, по-моему, он мог мне позволить. – Я не могу больше слушать это дерьмо.
Кен охотно последовал за мной. Я сделала себе заметку на память.
«Не любит обниматься. Но не возражает, чтобы его таскали, как собаку на поводке. Интересно»