Финансист - стр. 27
– А какая была бы работа твоей мечты? – спросила я, в очередной раз неизящно вгрызаясь в булку.
– Не знаю, – отрезал Кен. – Смотреть целыми днями кино и не работать.
– То есть ты хочешь сказать, что у тебя нет никаких амбиций? Только смотреть кино и ничего не делать?
– Ну да, – ответил Кен без малейшей тени сарказма.
– Ну ладно, а если бы тебе все же пришлось работать? Кино больше нет, и тебе надо искать новую работу. Что бы ты хотел делать?
Кен уставился на меня с таким выражением, словно с трудом удерживался, чтобы не закатить глаза. А затем вздохнул.
– Не знаю. Может, финансовое планирование? Или бухгалтерия?
– Точно! Тебе очень подходит! Я бы точно тебя наняла… если бы у меня были деньги, – хихикнула я.
Это вызвало у Кена крошечную полуулыбку.
– Ну а ты? – спросил он меня. – Работа твоей мечты – это психология?
– Наверное, – ответила я. – Ну, то есть я ее люблю, но еще я люблю рисовать и писать стихи. Думаю, я выбрала из любимых вещей то, что будет оплачиваться. – Я пожала плечами. – Ну, может, в следующей жизни, я смогу стать фотографом для National Geografic. Разве не классно было бы путешествовать по миру, делать фотографии и за это еще и получать деньги?
– Мне кажется, реинкарнация работает не так, – поддразнил Кен.
– Ты считаешь, что она вообще не работает, – замотала я головой из стороны в сторону, как обиженный ребенок.
– Именно, – улыбнулся Кен, чокаясь со мной, как последний противный атеистический урод, каким он и был.
Пока мы обсуждали, что будет с нами после смерти, официант вернулся с нашими заказами. Мне принесли баклажан в пармезане, а Кену – цыпленка под пармезаном. И это была идеальная метафора. У нас были те же вкусы, но под поверхностью мы не были из одного и того же материала.
После того, что с большим отрывом стало лучшей трапезой в моей жизни, официант упаковал то, что осталось, принес чек на маленьком серебряном подносике и поставил его перед Кеном. Хихикая про себя, я смотрела, как он проверяет счет, и ожидала, что будет – сейчас он попросит меня заплатить за свою половину или все же сперва лопнет от смущения. Едва официант ушел с его кредиткой, я залезла в сумку и бросила на стол кучку смятых двадцаток.
Кен тут же нахмурился, его брови сошлись.
– Это за мой билет в цирк, за ужин, и половина чаевых… ну, если у тебя нет купона на второй ужин бесплатно, о котором я не знаю.
Я готова была заплатить шестьдесят баксов только за то, чтобы еще раз увидеть это выражение лица. Губы Кена приоткрылись, плечи расслабились, а ярко-голубые глаза засияли, как два огонька.