Философы от мира сего - стр. 57

Чего еще мог ожидать человек, призывавший мир к «нравственному ограничению»? По меркам того времени Мальтус не был блюстителем морали, но и на людоеда он походил едва ли. Чистая правда, что он призывал прекратить помощь бедным и выступал против проектов постройки жилья для рабочих. Но за всем этим стояли искренние переживания за судьбу беднейших членов нашего общества. И это не говоря о том, что идеи Мальтуса составляли разительный контраст с мнением отдельных мыслителей того времени, которые считали, что бедным надо было бы разрешить спокойно умирать на улицах.

Иными словами, позиция Мальтуса была не столько бессердечной, сколько на удивление логичной. Если, согласно его теории, главные беды мира связаны со слишком большим количеством населявших его людей, то любое поощрение «ранней привязанности»[62] лишь усугубляет положение человечества. Конечно, если человек «не нашел своего места за щедрым столом природы», его можно поддерживать на плаву с помощью благотворительности, но поскольку в этом случае он заведет потомство, на поверку благотворительность оказывается замаскированной жестокостью.

Увы, логичность вовсе не всегда приносит популярность, и решившийся обратить свое внимание на темные стороны нашей жизни вряд ли может рассчитывать на одобрение общества. Наверное, ни одна теория еще не встречала такого единодушного порицания: к примеру, Годвин объявил, что «мистер Мальтус, очевидно, пишет лишь затем, чтобы показать пагубность заблуждений тех, кто принял близко к сердцу мои рассуждения о заметных и необходимых улучшениях в судьбе человечества».[63] Понятно, что в глазах многих Мальтус переступил грань дозволенного.

Рикардо же, напротив, уже с ранних лет был любимцем фортуны. Иудей по рождению, он поссорился с семьей и стал унитарием ради женитьбы на хорошенькой девушке из квакеров; во времена, когда толерантность не была нормой – его отец, в частности, вел свою биржевую деятельность в специально отгороженном Еврейском уголке, – Рикардо сумел занять высокое положение в обществе и заслужить уважение многих людей. Позднее, уже в бытность свою членом палаты общин, он получал приглашения выступить от обеих главных партий. Как он сам говорил, «я при всем желании не смогу передать, какой ужас охватывает меня при звуках собственного голоса».[64] Один свидетель описывал этот голос как «резкий и визгливый», другой же уверял, что он был «приятным и благозвучным», пусть и «очень высоким». Так или иначе, он заставлял умолкать палату общин. Благодаря своим честным и блистательным объяснениям Рикардо прославился как человек, обучивший палату общин. Сосредотачиваясь на базовом устройстве общества, он обходил вниманием преходящие изменения, и кое-кто позволил себе предположить, что Рикардо «словно прилетел с другой планеты».