Философы от мира сего - стр. 27
Человек с давних пор пытался упорядочить в рамках натуральной теологии поиск системы в кажущемся беспорядке космоса, и рассказ доктора Смита о естественных законах, повелевающих с виду хаотичной Вселенной, наверняка нашел бы отклик в сердце нашего путешественника. Но стоило Смиту переключить свое внимание на другую область и попытаться увидеть грандиозный замысел в неразберихе повседневной жизни – и слушатели вполне могли заподозрить доброго доктора в попытке неумеренно расширить пределы применения философии.
И действительно, если общественная жизнь Англии конца XVIII века и наводила на какие-либо мысли, то уж точно не о разумном устройстве или нравственной цели. Праздные классы соревновались в утонченности своего образа жизни, остальное же общество было поглощено абсолютно неприглядной борьбой за выживание. За стенами лондонских гостиных и шикарных загородных особняков царили жестокость, дикость и деградация, замешенные на наиболее безумных и шокирующих традициях древних времен. Общественный организм, в идеале напоминающий тщательно спроектированную машину, где каждый винтик выполняет свою работу, на деле походил на странные паровые агрегаты Джеймса Уатта, главными чертами которых были неопрятность, шумность, неэффективность и опасность. Как же мог доктор Смит усматривать во всем этом порядок, смысл и цель?
Предположим на мгновение, что наш путешественник отправился с визитом на оловянные рудники в Корнуолл.[24] Там он увидит спускающихся в темные дыры шахт горняков; достигнув дна, они извлекают из-за пояса свечу и ложатся вздремнуть до тех пор, пока она не прогорит. Два или три часа работы – и очередной перерыв, за который они как раз успевают выкурить трубку. Труду уделялось времени не больше, чем безделью. Но если бы наш герой переместился на север и отважился погрузиться в шахты Дарема или Нортумберленда, его взору предстала бы совсем иная картина. Там голые по пояс женщины работали бок о бок с мужчинами, иногда они были измождены настолько, что напоминали скорее тени, нежели человеческие существа. В ходу были дикие и жестокие обычаи. Внезапно возникавшие сексуальные потребности удовлетворялись в заброшенной шахте неподалеку. Не видевшие света на протяжении зимних месяцев дети от семи до десяти лет работали наравне со всеми и терпели всяческие унижения – шахтеры платили им жалкие гроши за то, чтобы те передвигали полные угля вагонетки. Беременные женщины волокли ящики с углем, словно лошади, и нередко рожали прямо в темноте пещеры.
Такая насыщенная, подчиненная традициям и полная страдания жизнь протекала и за пределами шахт. И на поверхности земли даже самый наблюдательный путешественник вряд ли заметил бы признаки порядка, гармонии или хотя бы намек на замысел. Во многих областях страны толпы сельскохозяйственных работников слонялись в поисках хоть какого-нибудь заработка. В период сбора урожая из валлийских высокогорий спускались группы «древних бриттов», как они себя сами называли; иногда на всю честную компанию приходилась одна неоседланная и необузданная лошадь, но чаще всего не было и этого. Зачастую лишь один представитель группы говорил по-английски – он мог служить посредником между толпой и господами фермерами, которым пришельцы желали помочь в сборе урожая на их землях. Неудивительно, что оплата труда была смехотворной, иногда не выше шести пенсов в день.