Философы от мира сего - стр. 1

Перед вами седьмое издание книги, впервые вышедшей в свет в 1953 году. Получается, что сегодня «Философы от мира сего» гораздо старше, чем был я сам во время работы над текстом. Учитывая совершенно удивительную живучесть этой авантюры, предпринятой еще в годы моего студенчества, я позволю себе кратко изложить историю появления книги на свет, после чего перейду к важным изменениям, сделанным специально для этого новейшего и, надо думать, последнего переиздания.

В начале 1950-х годов я учился в аспирантуре и зарабатывал на жизнь публикациями в различных изданиях, причем при необходимости или удобном случае отходил от экономической тематики. Прочитав один из моих текстов, Джозеф Барнс, тогда бывший старшим редактором в издательстве «Simon amp; Schuster», пригласил меня перекусить, а заодно и обсудить возможные темы для книги. Ни одно из моих предложений не было выдающимся. Когда принесли салат, я понял: первый обед с издателем не принесет мне контракта на публикацию книги. Но Барнса было не так-то просто сбить с толку. В ответ на его вопрос о занятиях в Новой школе социальных исследований я начал взахлеб описывать работу замечательного семинара под руководством неподражаемого Адольфа Лоу, о котором читатель узнает в дальнейшем подробнее. Так я нашел свой предмет – это стало ясно нам обоим раньше, чем официанты успели принести десерт. Сразу по окончании следующего занятия я поспешил поведать профессору Лоу о своем решении: я собирался написать историю развития экономической мысли.

Лоу – типичный представитель породы настоящих немецких ученых – пришел в ужас. «Вы этого сделать не сможете!» – объявил он таким тоном, что сомнений в его правоте не оставалось. Но я-то был абсолютно убежден, что на самом деле очень даже смогу – как я уже писал в другом месте, это чувство было удивительным порождением той смеси самоуверенности и самообмана, что является отличительным признаком аспирантов. Находя время между написанием текстов для разных журналов и учебой, я произвел на свет первые три главы и не без опаски показал их профессору Лоу. Надо отдать должное этому великому человеку (он оставался моим самым благожелательным критиком вплоть до самого конца – а умер он в 102 года), – завершив чтение, он сказал: «Вы должны это сделать!» Чем я – с его помощью – и занялся.

Когда книга была уже готова, возникла необходимость как-то ее назвать. Я прекрасно понимал, что слово «экономика» на обложке сразу отпугнет потенциальных покупателей, и отчаянно перебирал альтернативные варианты. Пока я мучился сомнениями, состоялся второй судьбоносный обед, на этот раз с Фредериком Льюисом Алленом. Аллен был главным редактором журнала «Харперз», с которым я регулярно сотрудничал, и его необыкновенную доброту по отношению ко мне вкупе с желанием помочь я никогда не забуду. Я мимоходом упомянул о своих трудностях и добавил, что думаю, не назвать ли книгу «Философы денег», хотя и чувствую, что «деньги» – не совсем то, что надо. «Ты хотел сказать, «Философы от мира сего», – поправил меня Аллен. «За обед плачу я», – был мой ответ.

Издатели были довольны куда меньше моего и уже после того, как книга, к их вящему изумлению, начала хорошо расходиться, предложили переименовать ее в «Великих экономистов». К счастью, название осталось прежним. Вероятно, ими двигали сомнения в способности покупателей переварить слова «от мира сего» (действительно, в тысячах студенческих работ это выражение было так или иначе искажено). А может быть, они предвидели трудности вроде той, о которой я узнал лишь много лет спустя. Зашедший в книжную лавку своего колледжа студент желал найти одну книгу. Имя автора вылетело из головы молодого человека, но, если память ему не изменяет, она называлась «Лобстеры от моря сего».

Прошли годы, и тираж «Философов от мира сего» превысил самые смелые ожидания. Утверждается, что книга заставила тысячи ни о чем не подозревавших жертв выбрать для изучения курс экономики. Я не готов взять на себя ответственность за все причиненные им страдания, но был чрезвычайно рад слышать от многих экономистов, что именно моя книга впервые возбудила в них интерес к предмету их нынешнего увлечения.