Философские диалоги - стр. 62

Полиинний. Я уступаю.

Гервазий. Я принимаю и благодарю вас, Диксон, ибо вы учитываете затруднительное положение тех, кто не осмеливается задать вопрос, как этого требует этикет торжественных обедов по ту сторону Альп. Тем, кто сидит вторым, не подобает там протягивать пальцы из своего квадрата или круга, но следует ждать, пока ему не положат в руку, с тем чтобы за каждый взятый кусок он платил своей благодарностью.

Теофил. Для того чтобы все разрешить, я скажу, что как человек сообразно своей специфической природе отличается от льва сообразно его специфической природе, но сообразно общей природе животных, то есть их телесной субстанции и тому подобному, они неотличимы друг от друга и суть одно и то же, – подобным же образом сообразно своей специфической природе материя телесных вещей отлична от материи вещей бестелесных. Таким образом, все то, что вы в этом смысле относите к ней, а именно: что она конститутивная причина телесной природы, субстрат изменений всякого рода и часть сложного, – все это подходит к этой материи лишь согласно ее специфическим особенностям. Ибо та же материя, или, выражаясь более ясно, то самое, что может быть сделано или может иметь бытие, или же сделано, – существует посредством размеров и протяжения субстрата и тех качеств, которые имеют количественный характер, и в таком случае это называется телесной субстанцией и предполагает телесную материю; или же оно сделано (если оно сызнова возникает) и существует без тех размеров, протяжения и качества, и в таком случае оно называется бестелесной субстанцией и предполагает бестелесную материю. Активной возможности телесных и бестелесных соответствует пассивная возможность, как телесная, так и бестелесная, и точно так же бытию телесному и бестелесному соответствует возможность бытия, как телесная, так и бестелесная. Итак, если мы желаем утверждать сложность как в одной, так и в другой природе, мы должны понимать ее как в одном, так и в другом смысле и учитывать, что в вечных вещах материя всегда утверждается как единая под единой формой действительности, в вещах же изменчивых она всегда содержит или одно, или другое: во-первых, материя обладает сразу, всегда и одновременно всем тем, чем может обладать, и есть все то, чем она может быть, но, во-вторых, материя обладает, чем может обладать, много раз, в различные времена и в определенной последовательности.

Диксон. Некоторые, однако, понимают ее в совершенно ином смысле, хотя и допускают существование материи в бестелесных вещах.

Теофил. Какова бы ни была разница в специфических особенностях, благодаря которым одна нисходит к телесному бытию, а другая не нисходит, одна получает чувственные качества, а другая не получает их, и как бы ни представлялось невозможным найти общее основание материи, чуждой количеству и пространственным качествам природы, и той, которой не чужды ни то, ни другое, тем не менее как первая, так и вторая являются одной и той же материей, и, как неоднократно было сказано, все различие между ними зависит от сведения к телесному бытию и бестелесному бытию. Подобным образом в одушевленном бытии всякое чувственное едино, но, при сведении этого рода к известным видам, человеку чуждо бытие льва, а льву бытие человека. И я прибавляю к этому, если тебе угодно (ибо вы мне скажете, что то, что никогда не есть, должно быть признано за невозможное и скорее противоестественное, чем естественное; и так как никогда не встречается эта материя, обладающая размерами, то следует считать, что телесность для нее противоестественна; если это так, то невероятно, чтобы была природа, общая одной и другой, прежде чем не будет принято то, что одна из них сводится к телесному бытию), – я прибавляю к этому, говорю я, что не в меньшей мере мы можем приписать этой материи необходимое обладание всеми этими пространственным свойствами, чем, как вы это видите, невозможность обладать ими. Эта материя, будучи актуально всем тем, чем она может быть, обладает всеми мерами, обладает всеми видами фигур и размеров. И так как она обладает ими всеми, она не имеет ни одной из них; ибо то, что является столь многими различными вещами, с необходимостью не является ни одной из этих частностей. Из того, что есть все, должно быть исключено всякое частное бытие.