Философские диалоги - стр. 34
Диксон. Те, что не суть первые тела, как говорят перипатетики, каковы земля с водами и другие части, которые, по вашему утверждению, образуют цельное одушевленное – Луна, Солнце и другие тела; кроме этих главных одушевленных имеются те, что не являются первыми частями вселенной; одним из них приписывают растительную душу, другим – чувственную, третьим – интеллектуальную.
Теофил. Итак, если душа тем самым, что находится во всем, находится также в частях, почему вы не допускаете, что она находится также и в частях частей?
Диксон. Я допускаю, но в частях частей одушевленных вещей.
Теофил. Каковы же те вещи, что не одушевлены или не являются частями одушевленных тел?
Диксон. Разве не кажется вам, что некоторые из них у нас перед глазами? Все вещи, не обладающие жизнью.
Теофил. А каковы суть вещи, не обладающие жизнью или, по меньшей мере, жизненным началом?
Диксон. Следовательно, вы полагаете, что нет вещи, не обладающей душою или, по крайней мере, жизненным началом?
Теофил. Именно это я, в конце концов, полагаю.
Полиинний. Следовательно, мертвое тело имеет душу. Следовательно, мои башмаки, мои туфли, мои сапоги, мои шпоры, мое кольцо и мои перчатки оказываются одушевленными? Мой плащ и моя мантилья одушевлены?
Гервазий. Да, мессер, да, маэстро Полиинний, почему нет? Я крепко верю, что твой плащ и твоя мантилья, конечно, одушевлены, когда содержат внутри себя такое животное, как ты; сапоги и шпоры одушевлены, когда надеты на ноги; шляпа одушевлена, когда содержит в себе голову, которая не лишена души; и конюшня также одушевлена, когда содержит в себе лошадь, мула и самое вашу милость! Не так ли вы понимаете ее, Теофил? Не кажется ли вам, что я лучше понял это, чем господин магистр?
Полиинний. «Чей скот»? Как если бы не встречались среди ослов еще и еще утонченные? Как осмеливаешься ты, невежда, простофиля, приравнивать себя к архиученейшему, ко мне, руководителю школы Минервы?
Гервазий. Мир вам, господин магистр, я слуга слуг и скамейка для ног ваших.
Полиинний. Да проклянет тебя господь во веки веков!
Диксон. Без гнева! Дайте нам закончить обсуждение этих вещей.
Полиинний. Итак, пусть Теофил продолжает свои утверждения.
Теофил. Я так и сделаю. Итак, я утверждаю, что ни стол как стол не одушевлен, ни одежда, ни кожа как кожа, ни стекло как стекло; но как вещи природные и составные они имеют в себе материю и форму. Сколь бы незначительной и малейшей ни была вещь, она имеет в себе части духовной субстанции, каковая, если находит подходящий субъект, стремится стать растением, стать животным и получает члены любого тела, каковое обычно называется одушевленным, потому что Дух находится во всех вещах и нет малейшего тельца, которое бы не заключало в себе возможности стать одушевленным.