Философия красоты - стр. 54
– К вам посетитель. – Доложила она.
– Ну так веди.
– Из милиции. – Уточнила домоправительница. – Я велела ждать в вестибюле.
Вместо «вестибюль», Эльвира выговорила «вестибул». Смешно.
– Сказать, что вы заняты?
– Нет, отчего же, – Ник-Ник с наслаждением потянулся, чувствуя, как ноют затекшие мышцы. Да он которые сутки из-за стола не встает, неплохо было бы прогуляться. Хотя бы до «вестибула».
– Подайте кофе, чай, печенье… ну, не мне вас учить. Я сейчас подойду.
У милиционера было настолько выразительное лицо, что Аронов испытал дикое желание вписать в грядущий проект и его. А что: суровый север Джека Лондона, собачьи упряжки, медведи гризли, шаманские бубны и медвежьи черепа… Людям бы понравилось. Или пойти не на Север, а на Восток? Липкая халва, шелковые шаровары, тугой лук и низкорослый конь с лохматой гривой. Дрожи земля: идет потомок Чингисхана…
Потомок Чингисхана с откровенным любопытством, свойственным лишь варварам, рассматривал часы – неплохая стилизация под конец 19 века. Аронов мог бы позволить и оригинал, но зачем? Антиквариату место в музее, а для дома сойдет и стилизация. К тому же стилизация оставляет больший простор для фантазии.
Взять хотя бы эту картину: узкоглазый дикарь в синих джинсах и черных носках – Эльвира видимо не сказала, что разуваться нет необходимости – любуется чудесной безделушкой из прошлого. Да, в этом что-то есть… нужно будет поработать, добавить деталей, сакцентировать внимание на разнице… но потом, потом, сначала следует узнать, чего ему надо.
Интересно, как зовут это чудо?
В этом особняке Эгинееву было неуютно, примерно как рыжему таракану, попавшему на вылизанную рачительной хозяйкой кухню. Того и гляди появится рука с резиновым шлепанцем и недолгая тараканья жизнь бесславно закончится. Суровая дама средних лет – наверное, хозяйка дома – препроводила Эгинеева в огромный – трехкомнатная квартира новой планировки с двумя балконами и раздельным санузлом – зал. А тапочек не предложила, только неодобрительно хмыкнула, когда Кэнчээри разулся. Вот и пришлось топать в носках по холодному полу. Ковер в комнате – если помещение таких размеров можно именовать комнатой – был, но маленький, невзрачный, непонятного зелено-бурого цвета. Тряпка, а не ковер.
– Ждите, – велела дама, – я о вас доложу.
Эгинеев присел на краешек дивана. Странная здесь мебель, ни на что непохожа. Столик изящный, точно игрушечный, зеркало в тяжелой раме, стулья с львиными лапами – такие Эгинеев в кино видел – и современные кресла, тяжелые, бесформенные, точно разбросанные по комнате куски замороженного теста.