Размер шрифта
-
+

Философия красоты - стр. 34

– Как дела? – В его голосе нет интереса, Славик спрашивает, потому что принято спрашивать. Вежливость и Воспитание, два «В», подчинивших жизнь большинства людей, хорошо, я из этого большинства выбыла. Отвечаю правду:

– Погано.

– Да?

– Да.

Он теряется, краснеет – не вижу, но знаю точно, у Славика сосуды расположены близко к коже, при малейшем волнении он краснеет.

– Зачем пришла?

– На тебя посмотреть.

– Ну и как?

– Нормально. Кто эта девица?

– Так… знакомая… – Его смущение выползает в ночь запахом «Kenzo pour homme» и дымом «PallMall», в руке загорается новая звезда-сигарета.

– И давно знакомая?

– Давно! Да, черт побери, давно! Не понимаю, зачем я вообще перед тобой отчитываюсь? Я мужчина, у меня есть свои собственные потребности! Я не виноват, что с тобой случилось то… то, что случилось. И не могу себя заставить… Я не робот…

– Я всего-навсего спросила, кто она.

Его истерики забавляют, время ревности, слез и душевных терзаний прошло. – Например, как ее зовут?

– Алиса.

– Красивое имя. Сколько лет?

– Двадцать три. – Славик покорно отвечает на вопросы.

– Кем работает?

– Секретаршей.

– Да? Не ревнуешь к начальнику? – Признаюсь, мне хотелось поддеть его, причинить боль, заставить страдать так, как страдала я.

– Она моя секретарша…

– Фу, как пошло. Спать с собственной секретаршей. – Смеюсь, хотя на глазах слезы. Темно, не увидит.

– Прекрати. Я… Я ждал тебя, чтобы ты… чтобы ты…

– Ну, договаривай.

– Не приходи больше, хорошо? Давай я буду переводить деньги на счет? Столько, сколько скажешь, в разумных пределах, конечно. Понимаешь, у меня планы… жизнь… а ты тут… и вообще, я милицию вызову!

– Милицию? И что ты скажешь? Что тебя преследует девушка, которую ты изуродовал?

– Замолчи! – Взвизгнул он. – Не я, слышишь, не я тебя уродовал! Я предложил, а ты согласилась, это врачи виноваты, а не я! Врачи! Чего ты меня мучишь, а? Убирайся, уходи, вон! Больше ни копейки, ни… Вон!

Он орал еще что-то, но дождь милосердно гасил слова. Дождь жалел меня, и от этой искренней жалости становилось тошно. Впрочем, после разговоров со Славкой мне всегда было тошно…


На обратном пути зашла в супермаркет: три этажа, забитые товарами, жидкие стайки покупателей, зевающие продавцы и охранники с рыбьими глазами. Я настолько разозлилась на Славика, что, изменив привычке, долго бродила по залам, почти наслаждаясь отвращением в глазах окружающего люда. Девочка-консультант из отдела косметики, увидев меня, охнула и непроизвольно потянулась к зеркалу смотреть, не переметнулось ли к ней мое уродство. Из отдела косметики я ушла быстро: вся эта экспортированная, запертая в тюбиках, флакончиках, баночках красота действовала на нервы. В зал бытовой техники забрела случайно, и сразу же растерялась. Вокруг сотни телевизоров, маленьких, больших и очень больших, работали на полную катушку и на одной волне, от этого становилось только хуже. Показывали новости, и с каждого из чертовой сотни экранов мило улыбалась дикторша.

Страница 34