Филфак - стр. 26

– Здесь кухня, – щебечет Румянцева, не обращая внимания на въедливые ароматы. – Там душевая, а за ней прачечная.

– Можно сдать вещи в стирку?

– Скорее, постирать самому, – ухмыляется девчонка. – Готовить, кстати, тоже придется самому. Умеешь?

– Разумеется, – вру, придав голосу излишней самоуверенности, и сожалею, что не остался в больнице.

– А вот и твоя комната. – Пуговица тормозит возле неприметной двери с номером 234, не решаясь зайти.

– Чувствуешь? – Веду носом, улавливая в воздухе съестной аромат, на сей раз не кислый, не мерзкий, а вполне себе аппетитный.

– Время обеда, – разводит руками Аня. – У тебя в холодильнике есть яйца и пельмени. На сегодня хватит, а завтра сходим в магазин. – Согласен?

– Согласен!

Заручившись моим кивком, Румянцева изо всех сил колотит кулачком в дверь.

– Ты чего делаешь? – Недоуменно хлопая глазами, достаю из кармана ключ. – Хозяин комнаты здесь, перед тобой.

– Ой! – Аня виновато смотрит на меня. – Я забыла сказать, что ты живешь не один, а с Мишей.

– С каким еще Мишей? – настороженно уточняю: все это похоже на дурной сон, которому ни конца ни края.

– С Петуховым, – преспокойно отвечает Аня.

Ответ, конечно, по существу, но тревога в душе множится с космической силой.

– Давай я задам вопрос по-другому. – Дабы удостовериться, что я ни фига не с шальной планеты, хватаю Румянцеву за плечи и, жадно елозя по ней взглядом, уговариваю мужика внутри себя проснуться. – Почему я живу с Мишей, а не с Катей или Мариной, например?

– Не знаю. – От неожиданности распахнув глаза, Аня трепещет в моих руках и сбивчиво пытается оправдаться. – Я не в курсе, как у вас тут все устроено, правда.

– У кого «у нас»? – Голос дрожит, как и руки, все крепче сжимающие хрупкие плечи.

– Илья, успокойся. Миша хороший. Вот увидишь, он тебе понравится.

– Понравится? Мне? – Теперь ясно: долбаные джинсы в обтяжку на мне неспроста. – Ты серьезно?

– Конечно! Если бы не он, я бы только-только собрала твои вещи, а Миша с ходу сообразил, что нужно и где искать. Илья, я тоже думаю, лучше тебе с ним пожить, чем одному.

– Но я не хочу! – Как чумной, снова зарываюсь носом в мягкие волосы Румянцевой, нескромно прижимая ее тело к своему, и шепчу: – Я не такой, понимаешь?

– О, а вот и вы! – Скрип двери сменяется бодрым мужским голосом, вынуждая меня отпустить девчонку.

– Илья, это Миша, – суетится Аня, стараясь не смотреть на меня. Щеки Румянцевой горят огнем.

Заторможенно перевожу взгляд в сторону Петухова. Рыжий, конопатый, высокий, как жираф, и немного сутулый, он с кривой ухмылкой смотрит на меня, а в моей голове яркими вспышками мелькают картинки из прошлого: захламленная квартира, рыжая шевелюра, нос в веснушках и мой кулак, жаждущий крови. Кого я бил? Рыжего? Или, напротив, заступался за него. Не помню. Хоть убей, ни черта не помню. Но что рыжая каланча в моей жизни была – это факт!