Филфак - стр. 17
Триста восьмую палату нахожу без труда. Дверь приоткрыта, вокруг никого. А вот из самой палаты доносятся странные звуки: глухие удары сменяются протяжным и жалобным стоном. Краем глаза заглядываю внутрь и ошарашенно наблюдаю, как тот самый парень, которого я видела грязным и полуживым, что есть мочи пытается разбить стену. По телу пробегает ощутимое волнение, и былая решимость медленно испаряется. Что я здесь делаю? Зачем беру на себя непомерную ответственность? Задание студкома я выполнила: нашла Соколова, а его отсутствие на учебе и в общежитии теперь могу легко объяснить. И все же, отчаянно выдохнув, подхожу вплотную к двери и, не оставляя себе времени на «подумать», стучусь.
– Вон! – надрывно ревет блондин, даже не повернувшись в мою сторону, и с новой силой дубасит кулаками по стене, точно псих. А я уже начинаю сомневаться в заверениях Шестакова, что Соколов не кусается.
– Привет! – Все же переступаю порог и подхожу ближе, ощущая необъяснимую ответственность за состояние парня, который, к слову, живым и на своих двух выглядит сейчас куда лучше. Чистые волосы цвета спелой пшеницы непослушно топорщатся в разные стороны, рельефные мышцы рук при каждом ударе соблазнительно перекатываются, а из-под растянутой футболки виднеется кусочек замысловатой татуировки. Парень больше не кажется немощным и бледным. Напротив, он поражает своей силой и харизмой, а еще небывалой красотой, до которой в лесу мне по понятным причинам не было дела. Зато сейчас, когда, перестав наконец колошматить стену, он тяжело дышит и смотрит на меня в упор, чувствую, как робею, но в то же время не могу перестать поедать жадным взглядом его идеальную фигуру и черты лица, словно высеченные из камня.
– Кажется, тебе лучше, – заливаясь краской, говорю первое, что приходит в голову.
– Лучше? – передразнивает меня красавчик и начинает хохотать – громко, до безумия отчаянно, до мурашек горько. А потом резко разворачивается и замирает. Медленно, со скоростью невыспавшейся черепахи елозит по мне затуманенным взглядом, и чем дольше он рассматривает меня, тем отчетливее читается отвращение в васильковых глазах, таких пустых и печальных, что в который раз понимаю: я взвалила на свои плечи невероятный груз ответственности. Этот парень, донельзя потерянный и отчаявшийся, нуждается в помощи, но никак не в моих нотациях.
– Наверно, ты прав, – бормочу вмиг пересохшими губами. – Мне лучше уйти.
Сгорая от смущения под его въедливым взглядом, пячусь к выходу, в душе проклиная студком и бабушкины пирожки.
– Стой! – с надрывом просит парень и, резко притянув меня к себе, упирается пальцами в бейджик, случайно перевернувшийся задом наперед.