Фиктивный брак с чудовищем - стр. 18
Я вынырнул из ругани с биржевым брокером только часа через два, когда вокруг меня были елки и палки. Палки тоже бывшие елки, понял я, видимо, ведут вырубку. Дорога в две полосы шла по лесу, я заметил знак «Дикие животные» и понял, что наш кортеж уместен в этой умиротворенной глуши как ай-нанэ на тризне.
«Как Маруся?» – тотчас отбил я Але, опасаясь, что невеста обревелась, но тут же пришел ответ: «Отлично. Она рассказывает нам про благотворительность!». Ну и ладно, кивнул я и вспомнил, что она говорила про какую-то крышу. Черт, надо бы реально заняться, и дело не в том, что обещал, а это все придаст нашему фарсу, то есть браку, хоть какую-то душевность. Мало будет проявить на жадной до сенсаций публике неземную любовь, все равно этому хрен кто поверит, а вот человеческое участие, признание того, что для жены важно – это тема, это нужно не забыть.
Через четверть часа мы проехали пару сонных деревень, пропустили на переезде две электрички и остановились на площади. Типовой уездный райцентр, застройка брежневских времен, памятник Ильичу, щедро облюбованный голубями, клумба, доска почета, на которой теперь висит информация администрации района и частные объявления.
– А где загс? – спросил я, потому что справа была «Администрация», слева – торговый центр из кирпича и сайдинга, впереди частные дома, сзади рынок.
– Там, – как-то не слишком уверенно указал водитель, – вон карта туда показывает.
«Там» – это одноэтажный дом в глубине за частными домами, и кортеж осторожно двинулся туда. Я думал – не разъедемся, или заборы зацепим, или вовсе застрянем, но нет, перед загсом была даже площадочка, где мы прижали какую-то слишком уж раскрашенную машину: ленты, пупсы… испуганная парочка жалась к стенам, потому что наши три тонированные черные машины напоминали больше бандитские, чем свадебные, и выглядело, будто мы явились нагибать кого-то, а не расписываться.
Я вышел, зачем-то себя накручивая. Сейчас выяснится, что ничего не выйдет, тетка из загса пойдет на попятную, и директора по правовым вопросам я завтра повешу, если он сегодня не успеет удрать за бугор. Но нет, тетка из загса – блестящее платье, хала на голове – вышла, подобострастно щурясь, и я подумал, что за деньги в этой стране все на свете еще можно купить.
Даже счастье. Если очень захотеть.
Хлопнула дверь, Аля вывела совершенно измотанную на первый взгляд дорогой Машу, и я почувствовал, как у меня сердце пропустило удар, а потом зашлось, будто я марафонец.
Господи, во что я втравил девчонку? Хрупкая, нежная, какая-то бесконечно ранимая в белом платье, дунь – улетит. Она выдержит? Вообще то, что ей предстоит, все эти собрания, свары, интриги? Даже когда я буду стоять у нее на спиной, разве выдержит? Сейчас ветер шваркнет чуть посильнее, и закрутит ее вместе с листвой, унесет, поминай как звали. Пресса, фотографы, банкеты, разговоры. Я и сам с трудом выносил это все, но я привык, я вливался в это постепенно, шаг за шагом, день за днем, и все равно стискивал зубы, выл, был готов все бросить… по молодости.