Фиалок в Ницце больше нет - стр. 3
Это всегда казалось ей странным: дедушка не только в геоморфологии разбирался лучше всех в стране, являясь специалистом мирового уровня, одним из признанных международных научных авторитетов по тектонике литосферных плит, но и в русской живописи конца девятнадцатого – начала двадцатого века.
Образчики которой украшали стены его квартиры на Карповке.
И при этом он был категорически против, чтобы его единственная внучка поступила в Академию художеств имени того самого Репина, портрет работы которого в коллекции дедушки также имелся, и он им особенно дорожил – наряду с портретом кисти Пикассо.
На полотне Репина была запечатлена бабка дедушки, дочка миллионщика Каблукова, а на холсте Пикассо так называемого «голубого» периода – дедова мамушка в детском возрасте: Пикассо, согласно семейной легенде, написал этот портрет в течение одного сеанса в Париже, куда бабушка и матушка деда прибыли в начале века, за целых двести франков.
Причем для дедушки это была никакая не легенда, а быль, да и сходство Сашиной прабабки на фотографии со смурной, будто мучившейся зубной болью, не очень красивой девочкой в матросском берете с полусгрызенным леденцом на палочке на небольшом полотне работы французского мастера было более чем явным.
И дедушка не раз повторял, что он единственный в СССР человек, у которого в частной коллекции находится полотно работы Пикассо. Ну и, помимо этого, и Репина.
Он гордился, что сумел-таки прорваться на выставку Пикассо, которая проходила в Ленинграде в декабре 1956 года на третьем этаже Эрмитажа, и после этого написал восторженное письмо Пикассо во Францию, причем на французском (которым, как и английским, дедушка благодаря своей матушке, запечатленной этим самым Пикассо, и бабуле, увековеченной Репиным дочке миллионщика, владел если не как родным, то почти как – и сумел привить его и сыну, и внучке), однако ответа, конечно же, если таковой вообще был, не получил.
СССР после трагических событий в прошлом августе не стало (как, впрочем, и Сашиных родителей: они погибли ровно за неделю до путча, так что вся политическая катавасия, имевшая место уже после трагедии на Памире, прошла мимо находившейся в погребальном трансе Саши), зато появились так называемые новые русские и даже какие-то там олигархи – так что вполне могло статься, что отныне дедушка являлся не единственным частным владельцем картин Пикассо и Репина на территории СССР, ныне уже бывшего.
Наконец-то дедушка взял трубку.
– Доброе утро, деда! – бодро произнесла Саша, прекрасно помня, что дедушка терпеть не мог, если она не здоровалась, хотя в данном случае было бы оправданно сразу начать с места в карьер. – У тебя… у тебя