Фиалок в Ницце больше нет - стр. 28
Федор в восхищении посмотрел на нее:
– Мне бы такую семью! Один дедушка академик, другой – коммунист из Испании, вернее, из Каталонии. Одна бабушка – прима-балерина Кировского театра, другая Любовь Орлову хорошо знала. Дома у тебя висят картины, которых и в Эрмитаже-то не найдешь…
А что бы Федор сказал, если бы она сообщила, что, по уверениям мамы, их каталонское семейство Монткада не просто аристократического, а вообще королевского происхождения, потому что их ветвь – прямые, пусть и внебрачные, потомки кастильского короля Альфонса Одиннадцатого Справедливого от одной из его любовниц.
Занятно, что дедушка, каталонский коммунист, очень гордился своим якобы королевским (да еще кастильским!) происхождением, и это ничуть не мешало ему выступать не только против диктатора Франко, но и уже после кончины оного против нового испанского короля.
Саша вдохнула:
– Ну да, а прабабушку расстреляли как врага народа, одна бабушка в возрасте сорока с небольшим лет умерла от рака, другая хоть и до сих пор жива, но давно, увы, в полном маразме. Родители погибли при сходе лавины на Памире. А картины…
Саша посмотрела на лучи заходящего солнца, искрившиеся в золотом луче Адмиралтейства.
– Все эти картины, конечно, прекрасны, они и привели меня на стезю искусствоведа, как я думаю, но жить в музее, поверь мне, не так уж приятно…
Заметив на себе пристальный взгляд Федора, Саша смутилась и быстро произнесла:
– А что это мы все обо мне да обо мне? Расскажи лучше о себе!
Федор, усмехнувшись, вдруг привлек ее к себе и поцеловал: долго, страстно и так по-настоящему…
Ошалев, Саша не сопротивлялась – да и не хотела она, если честно, противиться.
Оторвавшись от ее губ, молодой человек спросил:
– Так про мою стандартную советскую семью в коммуналке рассказать или лучше еще раз поцеловать?
И, не дожидаясь ответа оторопевшей девушки, снова прильнул к ее губам.
Внучка академика, надо сказать, была вполне себе ничего. Федор ведь намеренно не стал дожидаться тогда ее пробуждения, а, приготовив оладьи и накропав записку, покинул квартиру, тихо щелкнув всеми пятью, или сколько их там, замками бронированной двери.
Внучке академика требовалась передышка, и не следовало сразу же идти в наступление по всем фронтам, это, как показывает история, контрпродуктивно.
В особенности когда хочешь обчистить квартиру дедушки этой самой внучки академика.
Он опять же намеренно объявился только на третий день, хотя номер квартиры Ильи Ильича Каблукова у него был с самого начала: еще бы, ведь одна из шалав его приемного отца позвонила внучке академика, выдав себя за кого-то из НИИ Скорой помощи, и сообщила, что дедушка при смерти и надо с ним срочно прощаться.