Фиалок в Ницце больше нет - стр. 11
Гриша снова принялся проявлять сексуальную активность.
– Ты ведь у себя наверх сообщишь, Гришенька? Только учтите, я хочу свой процент! И там просто гольной силой не возьмешь, дверь как в банке, сигнализация, причем кодовая, замков хитроумных – масса! А ключики-то у внучки…
Наконец Хряк подал голос:
– А девчонка-то хоть смазливая?
Ударив милого по лысине, Светлана Игнатьевна заявила:
– О чем ты думаешь, Гришенька? Не об этом думать надо, а о том, как у нее ключики изъять и без проблем проникнуть в дедушкину квартиру. Ну понимаю, думать – не твоя прерогатива. Ты знаешь, что такое прерогатива, Гришенька? Нет, ну и хорошо, что нет. Ты, главное, у себя наверх сообщи. И упомяни, что я хочу свой процентик…
Ее рука поползла вниз, и над остальными событиями той ночи в спальне энергичной фельдшерицы Светланы Игнатьевны опустим стыдливо занавес.
Телефонный звонок, прозвучавший в пустой квартире, вырвал Александру из тяжелого, полного клубящихся кошмаров сна и вернул в малорадостную реальность.
Подскочив, она, заснувшая на кожаной софе в дедушкином кабинете, схватила трубку телефона, стоявшего тут же, прямо на паркете, чтобы никуда далеко не ходить.
В случае страшного звонка.
– Алло, слушаю! – отозвалась она хрипло, и на другом конце раздался требовательный голос:
– Это Александра Ильинична Каблукова?
Ну да, она самая.
– Александра Ильинична, вашему дедушке стало намного хуже. Так что если хотите с ним попрощаться, то приезжайте в НИИ Скорой помощи имени Джанелидзе, причем не мешкайте!
В трубке раздались короткие, полные безнадеги гудки.
Все еще прижимая трубку к уху, Саша старалась отогнать от себя мысль о том, что дедушка…
Что он умирает.
А ведь два прошедших дня вселили, если судить по телефонным разговорам с лечащим врачом, осторожный оптимизм. Симптомы удалось купировать, паралич левой стороны тела, возникший по причине ишемического инсульта, прошел.
И вот ей звонят и говорят, что дедушке стало намного хуже. Как же так?
Однако размышлять времени не было. Стоял первый день марта, однако погода была премерзкая и после некоторой оттепели снова ударил мороз, в результате чего весь город страдал от гололеда.
Уже два дня Саша, переселившаяся в квартиру дедушки, не покидала ее, даже в Академию не ходила: не могла.
Все мысли кружились вокруг одного: что будет, если дедушка умрет. И она – после трагической гибели на Памире родителей – в течение нескольких месяцев потеряет последнего родного человека.
Постоянно чувствуя себя уставшей, она большую часть дня спала: вероятно, это был ее способ справиться со стрессом.