Фиалка в бегах - стр. 18
Там росли кусты. Ветки неухоженные, во все стороны распушались. Колючки и жёлтые цветы. Приторно пахло. Будь я голодная, тошнить бы начало.
Вдоль фасада дома тянулась бетонная отмостка, с неровной шершавой поверхностью. На светло-серой дорожке сияли в свете солнца острые тёмно-зелёные стёкла разбитой бутылки.
Я тихо взвизгнула, наколов ногу. Из глаз мгновенно слёзы полились от режущей боли. Не могла больше бежать. Руку свою выдернула у Георгия Марковича.
Он остановился и присел передо мной на корточки. Из-под юбки показались колени, покрытые чёрной шерстью. Сам-то он в кедах, а я…
— Держись, — мужчина ухватил меня за больную ногу и подогнул её.
Покачнувшись, тут же ухватилась за его густющие волосы. Пищала, глотая слёзы. Он спокойно вытащил стекло из ступни, наклонился и…
Зализал рану.
Слёзы высохли, нижняя челюсть отвисла.
Я дышать забыла, глядя, как длинный язык слизывает кровь.
По телу мурашки.
Под тканью соски напряглись и в поролон бюстика упёрлись. Между ног полыхнуло ярким томящим пламенем, защемило низ живота. Возможно, потому что возбуждение так сильно жахнуло, я спокойно приняла всё то, что произошло дальше.
Сердце в груди колотилось. Дыхание отрывистое. И щёки с ушами горели от позора и вожделения.
А у него волосы дыбом встали, и я руки отдёрнула от них, перестала держаться. Медленно встала на две ноги. Заворожённо и немного напугано глядела, как он медленно поднимается.
Волосы чернильные вверх приподнялись. Но странно, только гребнем. С висков так и остались лежать. Глаза синии светились то ли на солнце, то ли сами по себе. Что-то хищное в лице появилось, ненормальное.
Я ещё на носочки попыталась встать, потому что он чересчур высокий оказался.
— А зачем ты такой страшный? — тихо спросила я, ёжась от неприязни.
— Так я оборотень, — спокойно ответил он и облизнул губы. — Для меня нормально таким быть.
— Я не верю в оборотней, — опустила взгляд.
Трусики намокли. Секса хотелось, хоть волком вой. А он такой страшный, что я в смятении.
— Не-е, ну надо как-то верить, а то куда я без тебя. Теперь уже никуда.
— Влюбился?
— Насмерть. А так как ты - “кусять и спять”, должна воспринимать вещи такими, какие они есть.
Я отвернулась от него обратно к крыльцу дома и замерла.
Машина подъехала, с тонированными стёклами. Вывалили из неё три мужика. В простой одежде. Ничем не примечательные, только атлетическими фигурами. И я знала их! Это из папиной охраны.
На мгновение радостной стала. А потом вспомнила, что папа уже позвонил… И это однозначно за мной, но не из соображений добра и покровительства.