Фейк - стр. 23
– Не смей так говорить, – шипит он.
– А иначе ты и меня на тот свет отправишь? – Игнат достает из ящика сигареты и поджигает одну. Глубоко затягивается, выпускает облачко белесого дыма. – Если серьезно, Клим, мне плевать, кто из отпрысков Леонида Вольфа его грохнул, ты или твой братик с сестричками, – он говорит тихо, словно уверен, что у него в руках целый мир. – Полгода я в любом случае ждать не собираюсь. У тебя срок до двадцатого декабря. И если ты не сделаешь мне подарок к Новому году, твою родню ждут еще одни похороны.
Глава 9. Ангельская пыль
Арсений закладывает руки за спину и подходит к окну. Вчера была метель, сегодня метель. Декабрь не просто рьяно отстаивает свои права, он не дает ни единого шанса на побег из зимы.
В кабинете до сих пор ощущается присутствие отца. В воздухе витает едва уловимый запах табака и дорогого одеколона. Аромат пропитал кожаное кресло, въелся в трещины на подлокотниках и сидении. Однотонные бежевые обои тоже пахнут отцом. Или так проявляется тоска?
Арсений поворачивается к столу и еще раз скользит взглядом по идеальному порядку. Сейчас в любой мелочи он видит Леонида Вольфа. Посередине ноутбук, сбоку разложены по стопкам документы. В углу кабинета принтер и сканер. И старое, затертое кресло, которое путешествовало с отцом из кабинета в кабинет, пока он строил свою империю.
– Даже после твоей смерти я боюсь здесь что-то менять, – Арсений пальцами касается ровных рядов книг на полках.
Стук в дверь эхом отзывается в груди.
– Войдите! – резко велит он и достает из кармана замученную пятирублевую монету. Вдох. Выдох. Вот так, уже спокойнее.
В кабинет входит она, привнося с собой аромат моря, и монета замирает в руках. Виктория Евгеньевна Гончарова. Не успел он познакомится с одним следователем и пережить весь ужас допроса, как состоялась новая встреча. Он ничего не знает. Он ничего не хочет. Особенно говорить, что отец мертв. Вспоминать об этом. Думать.
– Добрый день, Арсений Леонидович, – она делает два коротких шага и протягивает ладонь для рукопожатия. – Я ваш…
– Знаю, – обрывает Арсений и сжимает ее холодную руку, которая оказывается весьма сильной для такой миниатюрной женщины. Темно-синяя форма смотрится на ней, как чужая, а голубые глаза такие яркие. – Теперь вы ведете дело о смерти… отца, – снова приходится выговорить это непростое предложение.
Виктория порывисто проводит ладонью по рыжим волосам, забранным в пучок, и невольно отводит взгляд. Странно. Профиль следователя кажется Арсению знакомым. Словно давным-давно он уже ее видел. В толпе, буквально мимолетно. Но почему чувство дежавю не покидает его? Неужели случайно увиденное лицо может врезаться в память, как наскальная живопись?