Фея с благими намерениями - стр. 37
– Не нужны мне ваши деньги! – фыркнула Надежда Николаевна. – И вообще, не смейте предлагать взятку лицу при исполнении, совсем голову потеряли? И не лезьте в карман, не ровен час, еще что-нибудь выроните! Ладно, так и быть, отдам вам фотографию, если вы мне все честно расскажете!
– Мне очень больно… это не тот поступок, которым можно гордиться… – пробормотал Сперанский, опустив голову.
– Ничего, расскажите, и вам станет легче! – посулила Надежда, как делали до нее тысячи следователей и судей.
Сперанский посмотрел на нее недоверчиво, однако взял себя в руки и приступил к рассказу.
Двадцать пять лет назад он работал в довольно крупном издательстве. Ему было тогда уже под сорок, литературная карьера не сложилась – время от времени пару рассказов печатали то в одном, то в другом журнале, но ни публика, ни критики не обращали на него внимания. Работа в издательстве тоже не приносила ни денег, ни морального удовлетворения. Приходилось целыми днями читать тысячи страниц откровенной безграмотной графомании и править халтурные творения, принятые издательством к публикации.
В общем, жизнь не удалась.
Но как-то раз, солнечным майским днем, на стол Сперанского легла рукопись с названием «Белая волчица». Валентин отложил ее в сторону, чтобы проглядеть позднее, в свободное от более приоритетных занятий время, и тут к нему подошел рослый, шумный, загорелый человек лет тридцати, от которого в унылом помещении редакции сразу повеяло бескрайним лесом, свежим ветром, дальними странствиями и приключениями. Он представился – Николай Стерлигов и сказал, что приехал из Сибири, привез свою первую повесть.
– Да, мне ее передали! – Сперанский небрежно похлопал рукой по рукописи.
– Ну и как тебе? – Грубый голос Стерлигова заметно дрогнул. Видно было, что судьба рукописи его очень волнует.
– Ну, я ее еще не прочитал. – И Валентин показал на груду рукописей, которые были у него в работе. – И вообще, уважаемый, у нас здесь не Сибирь, у нас принято обращаться на «вы».
Внутри у него все клокотало от возмущения. Он всю свою сознательную жизнь варится в литературном котле, и до сих пор не добился внимания публики и товарищей по перу, а этот дикарь приехал откуда-то из леса и хочет, чтобы все бросили свои дела и бросились читать его «гениальное творение»!
Стерлигов смутился. Они немного поговорили, причем Сперанский держался с сибиряком довольно высокомерно: как-никак он – сотрудник крупного издательства, профессионал, а тот – начинающий писатель, автор единственной повестушки… знай свое место!
Стерлигов погрустнел, простился и сказал, что зайдет на следующий день. Напоследок Сперанский, чтобы окончательно унизить сибиряка, с важным видом вручил ему свою недавно отпечатанную визитку, на которой значилось – Валентин Сперанский, литератор.