Фея и Тот Самый Один - стр. 16
Самое противное было то, что сошло с рук, ещё как сошло. Леонид лично сказал консьержке, что случившееся – ложная тревога. Та, естественно, передала информацию в управляющую компанию, кто-то должен был устранять следы потопа. И в шарагу, установившую пожарную сигнализацию, в итоге придут ремонтники, будут разбираться. Тогда как не помешало бы разобраться с этим чудом в… пижаме.
Или что это было на ней надето? В любом случае, неглиже из белых шёлковых то ли трусов, то ли шорт и майчонки – неподходящий наряд для того, чтобы устраивать междусобойчик в общественном месте.
Что и говорить, девица абсолютно ненормальная, чудесатая на всю голову, как говорится. Оставалась слабая надежда, что всё-таки не она соседка, а другая, та, что шатенка. Цвет волос давал небольшой шанс на то, что не настолько «прелесть, какая дурочка», хотя переизбыток последствий косметических процедур указывал на обратное.
Разбираться было некогда, Леонид опаздывал. Зашёл в квартиру, снял пальто, отмечая, что, похоже, придётся нести в химчистку, быстро отправился в душ. Перед глазами, как назло, стояло чудо-юдо в белом. Поправка, в промокшем белом, а это, как говорил незабвенный Абрам Наумович Фридман – учитель и друг, – две большие разницы.
Посмотрел на часы, отлично, опаздывал больше чем на час, теперь почти на два, встанет в пробку – приедет к шапочному разбору, а семья, тем временем, именно в его честь собралась. Не так часто Одины могли позволить себе подобную роскошь, непременно кто-нибудь был на дежурстве, конференции, вне города или страны. Сегодня – одно из редких исключений, когда все, в едином порыве отложили дела, примчались приветствовать долго отсутствующего родственника, и на тебе – родственник сам опаздывал на мероприятие в свою же честь. Дурдом!
Ещё и девица эта перед глазами стояла как вкопанная. Будто намертво прибили баннер с изображением белокурой.
Когда выходил из квартиры, от происшествия не осталось и следа, лишь уборщица домывала полы, и стоял стойкий сладкий запах, смесь вейпа и женских духов, последний вряд ли принадлежали той, что убиралась. Шлейфовый аромат, недешёвый. Снова вспомнилась дурочка, та, что прелесть. Запах подошёл бы идеально, она могла бы стать лицом этого парфюма – цветочного, яркого, с терпкой нотой.
Очень похоже, что продолжительное отсутствие женщины сказывалось на Леониде не лучшим образом, поэтому приходила в голову откровенная ерунда.
До отъезда в Германию он перебивался непродолжительными, не слишком-то частными романами. Основные отношения у «того самого Одина» были с работой и только с работой. В Германии первое время было не до женщин, хотя тело требовало своё, потом перебивался откровенно случайными связями, без обязательств и планов. Что, честно говоря, нервировало. Леонид никогда не был любителем одноразового секса, ему всегда было мало одной ночи, казалось, самое вкусное и недодали.