Фея чистоты. Любовь на седьмом этаже - стр. 57
— Где вы так научились танцевать, Кеша?
— О-о-о… — протянул он задумчиво. — Мы с Миленой Геннадьевной в молодости часто ходили танцевать. Да и не только в молодости. А сейчас, кажется, придётся забыть об этом…
— Не говорите так, — попросила я. — Мила очень скоро поправится. У неё уже завтра операция. Потом ещё неделя в больнице, и она будет дома. Доктор сказал, что наоборот ей нужно двигаться, постепенно, по чуть-чуть, но ей с первого же дня необходима активность. А там и до танцев недалеко.
Кеша улыбнулся печально.
— Конечно, милая. Так и будет.
Боковым зрением я заметила, что Алина подошла к скучающему Назару.
— Ты, наверное, плохо танцуешь, раз тебя не выбрали, — заявила она.
Назар сделал вид, что его это замечание совершенно не тронуло.
— Да я и танцевать-то не люблю.
— Потому что не умеешь, — снова кольнула его маленькая проказница. — Но это ничего. Я сейчас тебя научу. Пойдём, — и протянула Назару свою крохотную ладошку.
Теперь почти у всех была пара. Медведи кружились вместе. И только Олаф плясал сам с собой. Я подумала, что на следующий белый танец нужно будет обязательно его пригласить. Однако следующая композиция тоже была медленная, но диджей предупредил во время вступления:
— А теперь кавалеры приглашают дам.
Я всё ещё обнимала Кешу и было уж решила, что и эту песню мы протанцуем вдвоём. Но внезапно рядом с нами вырос Рома. Иннокентий Степанович без вопросов уступил ему. Елизаров уверенно перенял мою ладонь и одним движением притянул меня к себе. Я вновь очутилась с ним близко-близко, как сегодня утром. И от такой близости меня тотчас кинуло в жар.
Мы медленно плыли в танце, дурманящем и пленительном. Оба молчали, но мне не нужно было никаких слов. Совсем никаких. Я просто растворялась в этих объятиях, таяла, превращаясь в прозрачную дымку, которой подёрнулось всё вокруг.
Рома… нереально чарующий, притягательный… Очень хотелось сказать «мой». Но это было бы чересчур. И всё же эти несколько минут танца, показавшихся мне кратким мигом, я ощущала его своим. Не нужно было подарков, тортов, изысканных яств — ничего не нужно, только бы Рома никуда больше не уходил и никогда больше не хмурился.
Окончательно забывшись, я положила голову на его исполинскую грудь. Мне даже удалось расслышать стук его сердца — лучшая музыка из всех, слышимых мной.
Больше ничего не существовало, ничто не имело значения. Даже не знаю, кто и с кем танцевал этот танец, потому что никого другого я уже не видела и не ощущала. Только Рому. Он перенёс руку, удерживавшую мою ладонь, ко второй, находящейся на талии. А я обеими руками обвила его шею.